ТРУДНО ЛИ БЫТЬ УЧЕНЫМ

– Пашка, неси ключ (это означало, что я должен принести

гаечный ключ со стеллажа).

– Какой ключ?

– Ты че, чувашин? (это означало, что я должен посмотреть

на головку болта или на гайку и определить размер зева

гаечного ключа на глаз).

– Сейчас.

– Ты че мне принес? (это означало, что я неправильно

установил размер зева ключа). Ты че, чувашин?

Естественно, диалог сдабривался изрядной порцией

непечатного русского языка с упоминанием падших женщин, гениталий, родителей и т. п. в каждом предложении

наставника. Если приходилось точить заменяемые детали в

судовой мастерской на токарном станке, то он прыгал от

нетерпения и подгонял меня, не давая порой правильно

отрезать выточенную деталь от заготовки, отодвигал меня от

станка и быстро, но порой криво отрезал деталь ножовкой.

Во всем остальном это был хороший человек, понимавший

человеческие слабости и легко прощавший их, хороший

специалист с «золотыми руками».

В составе машинной команды была и студентка

механического факультета ГИИВТа Таня, нещадно

облапываемая сыном ст. механика при всем честном народе.

Ей это, по-моему, даже нравилось.

Был и еще один колоритный персонаж, дальний

родственник капитана, работавший мотористом. Мне

приходилось будить его на вахту, начиная с 3-45. Он жил в

одноместной каюте в корме трюма над винтами и чуть ли не

каждый день приводил к себе в каюту, несмотря на шум и

вибрацию, новую туристку, голые ноги которой порой мне

удавалось разглядеть. Количество моих попыток поднять его

на вахту доходило до пяти, и вот, наконец, в 4-10 или даже в 4-30 он появлялся в машинном отделении с эрегированным

другом, которым он демонстративно подкручивал маховики

изменения частоты вращения главных двигателей или делал

вид, что он их подкручивает. Достаточно часто он выпивал и

озорничал на судне. Терпение капитана лопнуло после его

очередной выходки, когда он в пассажирском мужском

туалете исхитрился наложить кучу в писсуар, и был списан на

берег.

Вы понимаете, что в такой обстановке я не мог оставаться в

стороне от женского вопроса. Парень я был нецелованный и

успеха, созвучного с успехами моих теплоходских друзей-

наставников на этом поприще, я никак не мог достигнуть –

видимо сказывалось отсутствие должного опыта вкупе с

излишней деликатностью. И только в конце навигации, наконец, случилось. Девушка была старше меня на восемь лет.

Был бурный роман со всеми атрибутами, включая ревность и

ежедневные телеграммы от нее, который быстро сошел на нет

после моего возвращения в институт.

Для меня открылось и другое. К полноценной работе

плавсостава я оказался непригоден. Для того, чтобы плавать, работать на судах, нужно иметь особую организацию нервной

системы, которая передается по наследству или приобретается

в раннем возрасте, если ребенок постоянно находится в тех же

условиях, что и его плавающие родители, в противном случае

трудно выдержать в течение несколько месяцев монотонность

судового быта без выходных и праздников, даже на

пассажирском судне. Я, во всяком случае, с трудом доработал

до конца навигации и психологически едва не сломался. И от

этого у меня на все жизнь осталось огромное уважение к

плавающим людям, их профессия крайне нелегка.

О пьянстве

Конечно, дорогой мой читатель, ты догадываешься, что в

описанные выше годы рюмки мимо меня не проходили. Что

сказать? Конечно, пьянство – это плохо, плохо для здоровья

сердечно-сосудистой системы, плохо для работы (похмелье), плохо для умственных способностей. Но в России ты только

тогда свой, когда выпиваешь с народом.

Цитата из http://8soft8.livejournal.com/148220.html: «От

одного стакана водки может умереть до двух миллионов

клеток головного мозга – нейронов. На организацию работы

мозга без погибших нейронов уходит примерно две недели.

Новые нейроны не генерируются. То, что утекло, уже не

вернуть. Две недели человек не имеет ресурсов для творчества.

Что это означает? Творчество — процесс, при котором человек

находит решение какой-то проблемы не из своих

воспоминаний, а придумывает что-то принципиально новое.

Две недели после выпивки у человека полностью отсутствует

способность творчества. Творчество требует работы всего

мозга в целостности, а из-за повреждений мозг не может

работать как единое целое. Из-за повреждения мозга он может

пользоваться только теми вариантами, которые были

заложены ранее. Ничего нового человек в этот период

придумать не может».

Этот популярный миф опровергли еще в 1993 году две

ученые дамы — Грете Бадсберг Йенсен и Бенте Паккенберг —

из нейрофизиологической лаборатории университета города

Орхус (Дания). Для своих исследований они препарировали