ТРУДНО ЛИ БЫТЬ УЧЕНЫМ

качестве слесаря-монтажника 3-его разряда, жизнь стала

веселее, я участвовал в достроечных работах на теплоходах

проекта

№ 576 типа «Шестая пятилетка», появились ростки интереса к

специальности. Но и здесь были свои заморочки, старые

слесари в погоне за рублем халтурили и меня принуждали к

этому. Увидев однажды, что я пытаюсь рассверлить в рулевой

рубке неточно расположенные отверстия в судовом

фундаменте для крепления рулевой колонки, опытный

напарник обругал меня и показал, что нужно делать в таких

случаях: он просто забил ручником болты в несостыкованные

должным образом отверстия, снеся всю резьбу, после чего

гайки оказались ненужными. В один из дней в гавани завода

утонул достраивающийся лайнер «Советский Союз» – по

слухам кто-то забыл

Теплоход проекта № 576 (вид с кормы)

закрыть принимающие воду отверстия. Вчера уходили с

работы – лайнер стоял у достроечной стенки во всей красе, наутро пришли – из воды видна только часть надстройки.

Естественно, отверстия закрыли, воду откачали, но в душе

осадок остался. Зато выйдешь во время работы на палубу, вокруг красивые особой красотой линий суда, река, незабываемый запах масла, краски и чего-то еще, волнующего, далекого.

Днем по воскресеньям я много играл в настольный теннис, часто успешно, и были даже мысли отказаться от баскетбола в

пользу настольного тенниса. Правда, эти мысли так и остались

мыслями.

Ребята в комнате были хорошими товарищами. Помню, я

болел чем-то простудным с высокой температурой, но ночью

встал в туалет, расположенный на втором этаже (наша комната

была на первом). Вова Любимов забеспокоился моим долгим

отсутствием и пошел проверить, все ли в порядке. Он нашел

меня без сознания на лестничной площадке между этажами и

приволок обратно в комнату. На следующий день он принес

мне большой апельсин, купленный, видимо, в коммерческом

магазине, то есть по нашим тогдашним меркам втридорога. С

этого апельсина началось мое выздоровление, и я помню его

до сих пор.

Кстати, не нужно верить злопыхателям, которые клевещут

на быт советских людей в те годы. В магазинах горками

стояли банки крабовых консервов и черной икры, повседневные продукты, крайне дешевые, были всегда, на

Средном рынке рядом с общежитием продавались даже

ананасы. Ситуация испортилась в 1962 г., когда проявили себя

во всей «красе» хрущевские сельскохозяйственные

«реформы». Реформы трясли Советский Союз как в лихорадке, создавались и упразднялись новые министерства и ведомства, партийные и хозяйственные структуры то разделялись на

городские и сельские, то вновь объединялись, в стране царила

такая кадровая неразбериха, что целые отрасли нашей

экономики на фоне сталинского порядка были буквально

парализованы. Из продажи в магазинах пропало мясо и

молоко, в 1963 г. начались перебои с хлебом, в столовых

бесплатный хлеб пропал, а в продаже хлеб стал крайне низкого

качества и порой похожим на замазку, потому что выпекался

из невообразимой смеси ржаной, кукурузной и гороховой

муки с какими-то добавками. Так продолжалось до конца

1964 г., пока, наконец, горохово-кукурузного шута, безграмотного разоблачителя «культа личности Сталина» не

сняли со всех постов, и уже в 1965 г. ситуация

нормализовалась. В публикациях либеральных «историков», во множестве появившихся в 90-е годы прошлого века, его

время называли «хрущевской оттепелью», а самого Хрущева –

либералом. Но на самом деле никаким либералом Хрущев не

был. В реальности это был типичный малограмотный

партаппаратчик с узким кругозором жителя украинской

глубинки, хотя украинцем по паспорту он не был. Он любил

ходить в «вышиванке» – как нынешние «укры» – и гордился

своей малограмотностью «от народа», а выдвинулся на первые

роли благодаря стечению обстоятельств, вызванному борьбой

кланов за власть после смерти великого диктатора, природной

хитрости, подлости (убитый им Берия был лучшим другом

Хрущева), беспринципности. Исторические факты

свидетельствуют – правление Хрущева дорого обошлось

нашей стране и послужило началом ее конца.

Те, кто обвиняют советскую власть в дефиците продуктов

питания, умалчивают, что это был дефицит крайне дешевых

продуктов. Продукты, продававшиеся по так называемым

коммерческим (читай рыночным) ценам, лежали в изобилии на

прилавках коммерческих магазинов. Простое сопоставление

цен показывает, что цены в коммерческих магазинах и

магазинах потребкооперации были на уровне нынешних цен в

обычных сетевых продовольственных магазинах, а в дефиците

были продукты питания, цена на которые была в примерно в

два–три ниже, чем в коммерческих магазинах. Это все равно, что сейчас появились бы магазины, в которых продавалась бы