ТРУДНО ЛИ БЫТЬ УЧЕНЫМ

чекиста») на ул. Воробьева (ныне Малая Покровская) была

запружена скорбящим народом.

Руководителем ОКБМ стал Ф.М. Митенков, сам бывший

расчетчик-физик. Нам, рядовым работникам, сразу стало ясно, что к руководству пришел человек калибром ниже прежнего

руководителя. Конечно, авторитет ОКБМ поддерживал его

имидж, но мы считали слишком мелочными для руководителя

такого ранга его привычки ходить по этажам

конструкторского здания и гонять курильщиков. Тем не менее, обладая первоклассным кадровым составом, ОКБМ уверенно

решало поставленные перед ним задачи.

Наша страна отставала в научно-техническом развитии от

западных стран, поэтому все новые идеи приходили к нам с

Запада. Так продолжается до сих пор. Не знаю, помогала ли в

развитии атомного машиностроения в стране наша внешняя

разведка, но толчком для разработки реакторов на быстрых

нейтронах БН-350 и в какой-то мере БН-600 послужила

картинка в статье из французского журнала, посвященной

проекту энергетического реактора-размножителя на быстрых

нейтронах «Феникс» электрической мощностью 250 МВт с

натриевым теплоносителем. Идея идеей, но вот как

реализовать эту идею в металле? Но наши инженеры

справлялись – воссоздавали конструкцию по картинке или

просто по упоминанию в зарубежной статье, подбирали, обжигаясь, материалы, разрабатывали и корректировали

технологии изготовления деталей и узлов, создавали стенды и

методики расчета, экспериментировали, работали, работали, работали. Итог: ОКБМ за свою недолгую (с 1945 г.) историю

создало помимо диффузионных заводов свыше 500 надежных

ядерных реакторов и установок.

Я все более обзаводился новыми знаниями и навыками, чему немало способствовали командировки в ФЭИ г. Обнинск, в ЦКТИ им. И. И. Ползунова г. Ленинград, ВВМУ подводного

плавания им. Ленинского комсомола в другие организации и

непосредственное общение с учеными (в моем тогдашнем

понимании): Л.Н. Поляниным, М.Х. Ибрагимовым, В. М.

Боришанским, А. Патрушевым и другими.

В ОКБМ достаточно рано появились электронно-

вычислительные машины, и мы начали переводить свои

расчеты на ЭВМ. В первую очередь компьютеризации были

подвергнуты сложные расчеты гидродинамики, например, определение поля скоростей и давлений при течении

теплоносителя в разных сечениях трубных пучков

теплообменников второго контура Na-Na. Работая с

программистами-математиками, я не переставал удивляться

степени их математической и профессиональной подготовки и

испытывал к ним своего рода зависть, что, конечно, подвинуло

меня впоследствии к самостоятельному овладению этим

ремеслом. Я начинал от программирования в кодах и закончил

программированием в среде С#.

Опыт практической работы получен

В конце 1969 г. проф. В.М. Боришанский уговорил меня

поступать к нему (в ЦКТИ им. И. И. Ползунова) в заочную

аспирантуру и к лету 1970 г. после сдачи вступительных

экзаменов я был в нее принят. На экзамене по

диалектическому и историческому материализму у меня был

вопрос о Кронштадском мятеже (дело было в Ленинграде), и я

построил свой ответ на официальном отношении к этому

событию

марта

1921 г., изложенном в учебниках. Однако, достаточно

возрастные преподаватели, принимавшие экзамен, остались

недовольными и долго втолковывали мне, что все

происходило не так, как написано в учебниках. Не помню, какую оценку они мне поставили, наверное, тройку, но дело

совсем не в оценке — значит, в 1970 г. уже поднимали голову

враги советской власти, и по парадоксальному стечению

обстоятельств числились они, в основном, преподавателями

общественных наук («пчелы против меда»). По рассказам

моего приятеля В. Гурикова, в Горьковском политехническом

институте некоторые преподаватели кафедры философии тоже

активно вели пропаганду против советской власти. Именно от

людей, несущих в массы марксизм-ленинизм, и пошла эта

зараза, разъевшая затем идеологические устои нашего

государства.

Аспирантура аспирантурой, но времени на

самостоятельную «научную деятельность», так называемую

«учебу в заочной аспирантуре» у меня не было. Нужно учесть, что через некоторое время после возвращения в Горький (в

1967 г.) я набрался храбрости, пришел на студию телевидения

и предложил свои услуги. Как ни странно, меня приняли, и

примерно раз в неделю (были и другие спортивные

комментаторы, в том числе В.И. Любимов) я стал появляться в

эфире с информацией о соревнованиях и интервью со

спортивными знаменитостями. Такую информацию вместе с

Яшей Фридманом, редактором отдела новостей, мы добывали, разъезжая в субботу и воскресенье на редакционной машине