Трудно не понять Ничто, но множественная вселенная полна этого

честное слово, дерьмом, не говоря уже о моче, которая тоже мне хорошо послужила, но

все, что я делал раньше — куда-то что-то перевозил, а теперь я что-то создаю. К тому же,

об этом мы с Герцогиней можем рассказать в приличном обществе. Конечно, я все еще

буду поддерживать мусорный бизнес, и все такое… В конце концов, это мой хлеб с

маслом, хотя в последнее время это скорее стейк с гарниром, но теперь мое сердце

принадлежит железу. И кто скажет, что это не красиво, мистер Губвиг? Я имею в виду,

нарциссы мне тоже по душе, но вы только посмотрите на блеск стали, на пот на лицах

людей; будущее куется ударами молота. Даже шлак на этом пути прекрасен.

Железная Герда проплыла мимо в своем непрестанном путешествии вокруг

предприятия, и Гарри произнес:

— Что нам нужно — так это первоклассный поэт. — Он протянул руку и указал на

почитателей с их записными книжками и всех прочих, кто цеплялся за перила. — Они

ищут чуда, и знаете что, мистер Губвиг? Они его получат.

Начался дождь, но люди, особенно трейнспоттеры в их практичной одежде,

продолжали стоять и смотреть, как над Железной Гердой поднимаются клубы дыма.

В этот момент Мокристу показалось, что Гарри изменился, стал более живым, чем

обычно, а, надо сказать, он и без того был энергичнее некуда. Гарри Король, властелин

выгребных ям, стал Сокровищем Нации.

Бедвир Беддсон попытался снять сапоги. Удивительно, чего только не найдешь в

сапогах после ночи в шахте, и кое-что из этого даже шевелится. Разувшись (не без

борьбы), он взял поводья пещерной пони Дейзи, посмотрел, как она втягивает ноздрями

чистый воздух, и легким галопом пустил ее на маленькое поле перед входом в шахту. При

25 Когда Мокрист услышал это имя, он полез в словарь и с облегчением узнал, что форнасит —

редкоземельный минерал, гидрохромарсенат меди. Тролль имел красивый голубовато-зеленый цвет.

53

взгляде на нее сердце радовалось. Были времена, когда Бедвиру хотелось сделать то же

самое. Его мать говорила: нельзя изменить звезду, под которой ты родился, что значило,

что это твоя жизнь, и ее тебе жить. Сейчас, входя в жилые помещения, он думал, позволит

ли ему Так попытаться еще раз.

Он любил свою жену Блидден, а его дети превосходно чувствовали себя в школе в

Ланкре, но сегодня он чувствовал беспокойство. Глубинники опять вызвали его, и в этот

раз они были довольно вежливы, хотя ни он, ни Блидден никогда не интересовались

политикой. Да и как может в ней разбираться тот, кто всю жизнь потеет в шахтах? Пони

теперь была свободна, зато сам он был связан по рукам и ногам, и кажется, почти дошел

до ручки. Он просто хотел обеспечить своей семье как можно лучшую жизнь. Что еще

оставалось гному?

Бедвир хотел, чтобы его дети стали лучше него, и судя по всему, так оно и должно

было случиться. Его отца это раздражало. Бедвиру было жаль, что старикан умер, но мир

продолжал вращаться, и Черепаха двигалась. Новые вещи делались по-новому. Не то что

эти грэги, которые цепляются за вчерашний день; они даже до нового столетия не дошли.

Блиденн готовила отличный крысиный обед. Она расстроилась, когда увидела его

лицо, и сказала:

— Опять эти проклятые глубинники. Почему бы тебе не сказать им, чтобы они

засунули свои небылицы туда, где солнце светит26?

Блидден обычно не ругалась, и ее слова удивили Бедвира. Она же тем временем

продолжала:

— Да, они были правы кое в чем. Они сказали, что люди и тролли поглотят нас

однажды, и это правда, но только далеко не вся правда. Наши дети дружат с

человеческими детьми, а может и с парочкой троллей — и ничего, все порядке, никто не

переживает. В конце-концов, все мы просто люди.

Он вгляделся в ее лицо.

— Но нас стало меньше, мы теряем значимость.

Но Блидден категорически заявила:

— Ты старый дурак. Ты думаешь, тролли не считают, что их стало меньше?

Народы смешиваются, и это хорошо. Ты гном в больших подкованных гномьих ботинках

и всем остальным, что нужно, чтобы быть гномом. А ведь совсем недавно гномов за

пределами Убервальда было совсем немного. Ты ведь знаешь историю? Никто не отнимет

ее. И кто знает, может, тролли говорят сейчас: «О боги, мои маленькие валунчики попали

под влияние гномов!» Черепаха движется для всех, а глубинники так стремятся к расколу,

что считают, что все к этому стремятся. Подумай об этом. Я приготовила тебе прекрасную

крысу, мягкую и жирную, так почему бы не съесть ее и не выйти на солнышко? Я

понимаю, это не по-гномьи, но, по крайней мере, твоя одежда высохнет.

Когда он засмеялся, она улыбнулась в ответ:

— Что бы неправильного не происходило в мире, пусть оно и захлестывает нас,

словно мы камни в потоке, но, в конечном итоге, оно отступит. Помнишь, как твой старый

дедушка рассказывал, как он собирался сражаться с троллями в долине Кум? И ты

рассказал своему сыну о том, как вернулся из долины Кум, убедившись, что все это дело