Трудно не понять Ничто, но множественная вселенная полна этого

горячую руку. И вы не боец. Вы это сказали, мы все слышали.

— Это все напиток, это из-за него! Ты напичкал меня гоблинской тухлятиной.

Откуда я знал, что со мной будет из-за этого!

— Я? — Сумрак Тьмы принял вид оскорбленного достоинства. — Я сохранил вам

жизнь, чтобы вы могли увидеться со своей прекрасной леди, которая всегда очень добра к

гоблинам. Поверьте, мистер Мокрый, напиток просто выпустил то, что уже было у вас

внутри.

— И что там было, позволь спросить?

— Ярость, мистер Сырой. Вы спустили ее с поводка. А теперь помогите нам убрать

кровавое месиво и вытащите нас отсюда.

Мокрист посмотрел на то, что осталось от железнодорожников, которые просто

выполняли свою работу и ни для кого не представляли угрозы. Простые люди, которые не

разбирались в политике, у которых были жены и дети, теперь лежали мертвыми из-за

какой-то свары, к которой они не имели отношения, и ярость снова начала закипать в

душе Мокриста, словно поднимая его над землей. Они не заслужили такого, как и

гоблины, чьи обмякшие трупы он видел кое-где на поле боя.

Сумрак Тьмы глянул на него.

— Удивительные вещи мы узнаем, — сказал он. — Гоблины, оказывается, тоже

могут быть людьми, а вы, мистер Влажный, плачете, потому что умерли люди, которых

вы не знали. Мир полон чудес. Может, я еще увижу, как вы поете в хоре.

В туманном утреннем свете Мокрист уставился на гоблина: он выглядел зловещим,

как иллюстрации в книжках, призванные дать детям представление обо всех ночных

кошмарах, которые им когда-либо пригодятся, и прочитать им мораль.

90

— Кто ты? — спросил он. — Я говорю с тобой несколько дней, и ты выглядишь,

как гоблин, в этом нет сомнений, но ты часто говоришь такое, чего я никак не мог бы

ожидать от гоблина. Не в обиду, но ты умен.

Гоблин раскурил трубку, которая делала его каким-то более человечным, и

осторожно произнес:

— Вы хотите сказать, что гоблины не бывают умными, мистер Губвиг? Не бывают

храбрыми? Гоблины не учатся? Я лучший ученик. Все вещи для всех людей и всех

гоблинов.

Мокрист взглянул на кучку микрокольчуги. Это было более чем сокровище. Легкая

и прочная. Легко носить с собой. Стоит целое состояние. И лежит в сырой траве. Он

перевел взгляд на гоблина.

— Все ваше, мистер Губвиг, — сказал тот весело. — Трофей победителю.

— Нет. Пусть они возьмут, — сказал Мокрист, указывая на щеботанских гоблинов.

— Не надо, — сказал гоблин. — Заберите трофеи, мистер Губвиг. Никогда не

знаешь, где это пригодится.

Мокрист глядел на останки гномьих бойцов и думал: где нелегкая носит господина

Шрика, когда он нужен? Эту мысль вытеснила другая: важно иметь надежного свидетеля.

Он попросил Сумрака Тьмы привести из замка маркиза или кого-нибудь из его

работников с иконографом, если у него такой есть.

-Нам нужно, чтобы люди узнали об этом, — решил он.

После того, как маркиз и его слуги, таращившиеся во все глаза, осмотрели место

происшествия, восклицая от ужаса, притащили иконограф, а после, пообещав немедленно

переслать новости по семафорам, отправились восвояси, можно было уделить внимание

приличиям.

Трупы железнодорожников и гоблинов осторожно, если не сказать — благоговейно

уложили на дрезину. Несколько гоблинов исчезли в кустах и вернулись с полевыми

цветами, которые возложили на тела. Это было одно из тех небольших наблюдений,

которые переворачивали вселенную вокруг Мокриста. Гоблины, которые воздают почести

павшим.

Покончив с этой торжественной церемонией, гоблины взялись за рычаги дрезины,

и Мокрист со своей командой медленно повлекли свой печальный груз к границе, где и

остановились, чтобы отправить сообщения. Мокрист договорился с пограничными

стражниками, чтобы те укрыли тела и уложили их в холод, пока кто-нибудь за ними не

вернется.

Одного охранника оскорбило, что мертвые гоблины лежат вместе с телами тех,

кого он называл «настоящими людьми», так что Мокрист немного побеседовал с ним, в

результате чего мужчина получил уйму новой информации и кровотечение из носа.

Воспоминания о множестве маленьких костей еще не успели развеяться, а может, зелье

еще играло в крови Мокриста. Такой был день.

Покончив с этим, Мокрист посмотрел на вереницу гоблинов, не отстававших от

него, и взглянул на знак рядом со щеботанской заставой, на котором говорилось о

знаменитой «Толстой Мэри».

Нельзя было ошибиться в том, каким образом владелица заведения получила свое

прозвище. Как и во всех подобных дорожных забегаловках, она быстро подавала

путешественникам горячую еду и вполне приличный кофе. Ее клиенты даже не

подозревали о существовании кулинарного искусства; все, что им было нужно, —

должное количество жиров и углеводов. Тем не менее, она с сомнением восприняла идею

кормления гоблинов, сказав: «Я могу потерять постоянных клиентов, если допущу

подобное».

91