Трудности перевода. Воспоминания

Преемника Аннану удалось подобрать довольно быстро. Им стал многоопытный алжирский дипломат Лахдар Брахими. Однако его «арабское происхождение» не делало Брахими сторонником резко антидамасских подходов Лиги арабских государств. Поэтому, соглашаясь на новое назначение, он попытался освободиться от «опеки» ЛАГ, чтобы представлять только Генсекретаря ООН. ЛАГ воспротивилась. В результате было найдено «соломоново решение» — титул лишь слегка видоизменился — Брахими стал не спецпосланником, а спецпредставителем генсекретарей ООН и ЛАГ. Этим его отличие от Кофи Аннана не ограничилось. Брахими не стал выдвигать своих «планов», а пошёл по пути кропотливого поиска точек соприкосновения между сторонами. Задача оказалась крайне непростой ещё и потому, что единственный «инструмент» Брахими — Женевское коммюнике от 30 июня 2012 года — по-прежнему не имел поддержки Совета Безопасности ООН. Наше предложение принять краткую резолюцию, одобряющую женевский документ без ссылки на главу VII, не нашло понимания у западных коллег, они не видели в нём смысла без элемента давления на Дамаск. По сути же они продолжали исходить из скорого военного поражения «режима Асада». Только так можно объяснить то, что они очень быстро потеряли интерес к Женевскому коммюнике и практически ничего не делали для его реализации. Отказались они и от нашего предложения продолжить работу «Группы действий» в Нью-Йорке — на уровне постпредов стран при ООН.

В таких условиях результативности от деятельности Брахими ожидать не приходилось. Весной 2013 года он заговорил о своей близкой отставке. Однако неожиданно ситуация круто изменилась. Судя по всему, в начале второго президентского срока Барака Обамы в январе Вашингтон заново взвесил ситуацию в Сирии и пришёл к выводу, что конфликт приобретает затяжной характер, грозя серьёзно дестабилизировать не только эту страну, но и весь регион. За дело взялся новый госсекретарь США Джон Керри. Прибыв в Москву 7 мая, он предложил чуть ли уже не до конца месяца собрать в Женеве международную конференцию с участием сирийских сторон — «Женеву-2». Инициативу, разумеется, сразу же поддержала Россия. И хотя предложенный Керри график был явно слишком оптимистичным, совместная американо-российская инициатива открывала перед сирийским урегулированием новые перспективы. Брахими задержался на своём посту, сосредоточив теперь свои усилия на конкретной задаче подготовки международной конференции.

В это и без того трудное течение событий — военные действия в Сирии продолжались, унося тысячи жизней, — драматически вмешался сюжет с использованием химического оружия.

Использование химического оружия

Наличие у Дамаска химического арсенала являлось общеизвестным фактом. Сирия не участвовала в Конвенции об уничтожении химического оружия, хотя в своё время и присоединилась к женевскому документу от 1925 года, запрещающему применение удушающих веществ. По ходу вооружённого конфликта в Сирии американцы стали выражать обеспокоенность тем, что сирийское правительство может применить отравляющие вещества. Обратились они по этому поводу и к нам. По проблеме провели несколько экспертных российско-американских консультаций. Официально не подтверждавшее наличие у себя химического оружия правительство Сирии в разговорах с нами, да и в своих публичных заявлениях, пользовалось формулой: химическое оружие, если оно у нас имеется, не будет использовано против сирийского народа.