Трудности перевода. Воспоминания

29 марта 2006 года было принято официальное заявление председателя Совета Безопасности ООН, в нём выражалась серьёзная обеспокоенность решением Ирана возобновить уранообогатительную деятельность и наличием у МАГАТЭ «остающихся вопросов» в контексте иранской ядерной программы. Теперь американцы хотели поднять работу в Совете на «новый уровень», провести резолюцию Совета с санкционной начинкой. (Резолюция и заявление председателя — две формы официальных документов, принимаемых Советом. Резолюции одобряются голосованием, а официальные заявления председателя требуют консенсуса. Согласованный текст, как правило, зачитывается на официальном заседании совета его председателем. Кроме того, существует часто применяемая полуофициальная форма реакции на те или иные события — заявление для прессы, — также требующее консенсуса, оно зачитывается председателем перед журналистами на так называемом «стейк ауте», месте рядом с залом заседания Совета, отведённом для общения с прессой. Особенность работы состоит и в том, что в помещения Совета нельзя пройти и выйти из них, минуя прессу. Это создаёт ситуацию постоянного общения со СМИ и является частью инструментария работы постпредов.)

Мы понимали, что проблема «созрела», для того чтобы ею занялся Совет Безопасности, однако были не готовы вслед за американцами сломя голову бросаться в санкционный омут. Необходимо было сохранить возможность политического решения существующих проблем, связанных с ядерной программой Ирана. По счастью, в начале мая в Нью-Йорк приехал Министр иностранных дел России Сергей Лавров. Главная его цель — участие в заседании ближневосточного «квартета», однако состоялась и встреча министров иностранных дел «шестёрки»: тройки европейских «неудачников», а также США, Китая и России. Разговор, судя по всему, оказался трудным. Вернувшись со встречи, Лавров и его заместитель, курировавший иранскую проблему, Сергей Кисляк, явно были не в духе. Расспросив их о результатах, я поздравил коллег с серьёзной дипломатической победой. Возникал «двухтрековый» подход: работа в Совете будет продолжена, но без ажиотажа, в то же время продолжатся и переговорные усилия. Окончательно «двухтрековый» подход оформили несколько позднее, когда произошло расширение переговорного механизма: вместо «тройки» переговорами с Ираном занялась упомянутая «шестёрка», которая, что было исключительно важно, включала и Соединённые Штаты, не имевшие уже более двух десятилетий прямых контактов с Ираном. Это существенно отличалось от первоначальной американской линии, её в общении с ооновскими журналистами я назвал «дипломатией серпа и молота» — угроз и санкций.

Первая резолюция Совета Безопасности по Ирану (1696) была принята 31 июля 2006 года. Она приветствовала принятое в Париже 12 июля заявление министров «шестёрки», сформулировавшее «двухтрековый» подход к урегулированию иранской ядерной программы, в ней также содержалось заявление о намерении применить санкции к Ирану, в случае невыполнения им требования приостановки уранообогатительной деятельности. То есть, это было «последнее предупреждение» Тегерану, к сожалению, неуслышанное.

23 декабря 2006 года Совет принял резолюцию 1737, вводившую санкции против Ирана, которые были призваны затруднить осуществление им запрещённых Советом обогатительных и ракетных программ. При этом мы всегда подчёркивали сохранение Ираном в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия права на «мирный атом», символом чего являлось сооружение Россией в Иране Бушерской атомной электростанции. Западники, и в особенности Соединённые Штаты, на протяжении многих лет оказывали на Москву сильнейшее давление в попытке вынудить отказаться от данной программы, однако в конце концов вняли нашей логике, а президент Джордж Буш даже заявил, что он «поддерживает» её осуществление.

К периоду работы над резолюцией 1737 относится эпизод, привлёкший внимание нашей и американской прессы. Писали, что я демонстративно покинул заседание Совета Безопасности.

Произошло следующее. Начиналось рутинное консультативное заседание Совета. Порядок таков. Утверждается повестка дня: один или два вопроса, а затем — «разное». В этом разделе каждая делегация может предложить дополнительный вопрос. Разумеется, он должен иметь отношение к сфере компетенции Совета: угроза международному миру и безопасности. Вопрос обсуждается, если у других делегаций нет возражений.