Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

Лазаревы являлись основателями и попечителями Института восточных языков (1815), впоследствии названного их именем. Это учебное заведение со временем превратилось в центр общественной, политической и культурной жизни армянских колоний России и сыграло исключительную роль в истории развития национальной культуры и просвещения, в становлении и распространении армянского литературного языка[220]. Лазаревы создавали школы и типографии, строили церкви в столицах и своих имениях. Из архивных источников известно, что они не только принимали участие в возведении всех армянских храмов в столицах, но в тоже время являлись их попечителями, отвечая за содержание церквей и причта. Вблизи церквей Лазаревы возвели постройки, доход от которых шел на поддержание церковного благосостояния[221]. «Если бы Лазаревы не контролировали, то был бы беспорядок, расточения и разрушения»,— справедливо отмечал в 1841 году Христофор Екимович Лазарев, последний из династии попечитель Крестовоздвиженского храма.

Именно с этим храмом связана судьба многих «армянских» предметов из собрания ГМИР. Московская Крестовоздвиженская церковь в Армянском переулке была построена в 1779 году стараниями Христофора Лазаревича Лазарева, по проекту архитектора Ю. Фельтена. Некоторое представление об ее художественном убранстве можно получить из «Описи имущества», составленной бывшим старостой [Мелкомом] Каспаровичем Паниевым 20 сентября 1888 года[222]. Помимо перечисления церковного имущества здесь встречаются указания на фамилии жертвователей, сюжеты и образы отдельных икон. Однако сведения о художниках, принимавших участие в живописном оформлении церкви, в данном документе отсутствуют. О значении церкви Сурб Хач для армян России свидетельствует следующий факт: во время Первой мировой войны, когда над Закавказьем нависла угроза захвата и разорения турками, сюда свозились богатства всей Армянской церкви. Журнал «Старые годы» сообщал: «В армянском храме уже водворено более 100 сундуков с сокровищами, привезенными из Эчмиадзина, где много древних облачений, риз из литого золота, золотых вещей, пожертвованных русскими императорами католикосам, замечательных рукописей».

До наших дней храм не сохранился, в 1933 году он был снесен. Часть церковного имущества была передана в 1938 году в Центральный антирелигиозный музей (ЦАМ)[223], а после его закрытия в 1940-х годах незначительное количество предметов поступило в Музей истории религии. Рассматриваемые памятники до настоящего времени не являлись объектом специального научного исследования. Возможно, это связано с тем, что предметы армянской церковной культуры XVIII-XIX веков достаточно сложно выделить из общего корпуса произведений русского искусства синодального периода. Часто лишь надписи на армянском языке указывают на их принадлежность к армянской церкви. Работа по выявлению и атрибуции коллекции начата нами сравнительно недавно. В настоящее время в собрании ГМИР можно выделить следующие группы экспонатов, которые можно условно считать армянскими: облачения; живопись (картины, иконы); богослужебные книги; фрагменты и детали церковной утвари, фотоматериалы.

Наиболее изученной является коллекция живописи, небольшая по количеству, но весьма примечательная по стилистическому многообразию: иконы, написанные в традициях древнерусской живописи или в манере, свойственной искусству Нового времени, академические полотна и т.д.

Так, например православная икона «Успение Богородицы» (A-5844-IV) выполнена по канонам древнерусской живописи. В центре — одр с усопшей Богородицей в окружении апостолов и святителей. Над ней в мандорле возвышается Христос, который держит в руках «непорочную душу» Богоматери в виде маленькой фигурки. Перед одром — сцена с ангелом, обнажившим меч на Афония. В верхней части иконы — вознесение Марии на небо в ореоле, поддерживаемом ангелами, вокруг ангелы переносят апостолов «на облацех». Иконография представляет наиболее полный по содержанию извод. Подобные решения встречаются в иконах, начиная с XVII века, однако в данном случае решение архитектурных элементов указывает на более позднее время (конец XVIII — начало XIX века). Дата вложения иконы в храм — 1814 — и указывает верхний временной предел. Единственное, что связывает ее с армянской церковью, это посвятительная надпись на армянском языке[224] и источник поступления (армянский храм).