Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

В собрании деревянной резьбы музея представлены сюжеты, заимствованные из европейского искусства,— «Христос в темнице» («Спас Полунощный», «Христос в узах»). Где Иисус представлен сидящим, в терновом венце, кандалах, горестно подпирающим одной рукой щеку. Разброс суждений о путях проникновения этого сюжета на русские земли достаточно широк: его связывают с походом на Москву Лжедмитрия, который, по легенде, оставлял в храмах на своем пути деревянные изваяния Христа[208]. Предполагают, что первые статуи Спаса Полунощного сначала бытовали на Северо-западе, в Архангельском регионе, завезенные русскими или иностранными купцами, а затем распространились по всему региону[209]. Существует мнение, что протографом «Христа в узах» была гравюра А. Дюрера[210]. Среди скульптурных образов этот сюжет встречается едва ли не чаще других после Николая Можайского и распространен во многих регионах. В собрании ГМИР хранится несколько таких скульптур, по разному трактующих один и тот же сюжет: наличие или отсутствие кандалов на ногах, рельефный или рисованный терновый венец, где-то более подчеркнут элемент страданий крупными каплями нарисованной крови. Лики индивидуализированы — мастер использовал для создания образа типажи из окружающего мира. Статуи созданы без чрезмерного увлечения анатомией, которая так характерна для религиозной скульптуры Западной Европы.

В отличие от символического сакрального изображения на иконе с ее условным понятием формы и пространства, скульптура имеет реальный объем и реальное пространство, которое побуждает к соответствующим действиям. Иногда статуи могли быть облачены в натуральные одежды, а обувь ставили у ног «деревянных богов»[211]. В ГМИР хранится статуя «Спаса Полунощного» с облачением, которое представляет собой два больших балахона из хлопчатобумажной ткани светло-коричневого цвета, стянутые у горловины на резинку, и подобие епитрахили из красного атласа, обшитой бахромой. К облачению прилагается узкая ленточка, унизанная несколькими штампованными алюминиевыми крестиками.

К северной резьбе исследователи начала XX века относили рельефы с изображением «Усекновенной главы Иоанна Предтечи», утверждая, что они были занесены из более южных районов[212]. В наше время распространенность этого сюжета определяется регионом Поволжья (Ярославская, Костромская области), и датируют его XVIII-XIX веками. Естественно предположить, что часть северных земель, еще в XIV веке отошедшая под власть Москвы, активно воспринимала художественные традиции центральных княжеств, в том числе Ярославля. Из этих же городов на Север вывозились резные иконы, кресты и другие произведения деревянной пластики. Размещаюсь все это вместе с живописными иконами в местном ряду иконостаса, в отдельных киотах со створами[213]. Тема отсеченной головы Иоанна Предтечи часто встречается в композиции клейм на житийных иконах, в иконах «Иоанн Предтеча Ангел пустыни» и на самостоятельных иконах с этим сюжетом. Что касается объемного воплощения сюжета, то оно еще недостаточно исследовано. В ГМИР хранится несколько вариантов барельефов с изображением головы Иоанна Предтечи на блюде. Они разные по стилю, по характеру резьбы. Поздний барельеф XIX века выполнен реалистично, с достаточным знанием анатомии, с мастерски переданной трагичностью отсеченной головы.

С конкретным регионом связаны резные изображения преподобного Нила Столбенского основателя обители на острове Столобном на озере Селигер Тверской губернии. Согласно житию, он провел там 27 лет в строжайшем аскетизме. Спал, стоя опираясь на деревянные костыли, вделанные в стену, в таком же положении и умер. Необычная поза усопшего послужила темой для художественного воспроизведения в дереве.