Труды по античной истории

Платон в «Законах»[359] не позволяет соседям пользоваться водой соседа, если они, докопав у себя до слоя земли, называемого глинистым, не обнаружат, что место безводно. Ведь глинистый слой земли, будучи жирным и плотным, задерживает впитанную влагу и не пропускает ее ниже. Чужой водой следует пользоваться тем, кто не нашел своей собственной, ибо в нужде закон помогает. 2. А разве не стал нужен закон о деньгах: чтобы их не брали взаймы друг у друга и не спешили к чужим источникам, не собрав прежде дома свои средства и не объединив их все как будто из ручейков, – закон полезный и необходимый[360]? 3. Сейчас ведь из-за роскоши, изнеженности и расточительности люди не пользуются тем, что имеют, а берут в долг, не испытывая нужды. Вот тому яркое свидетельство: дают взаймы не нуждающимся, а тем, кто надеется извлечь для себя какую-то выгоду, кто привлекает свидетеля и достойного поручителя в том, что заслуживает доверия, ссужают, тогда как именно такому не следует брать в долг.

II. Что ты потакаешь меняле или барышнику? Возьми взаймы у собственного стола! У тебя есть кубки, серебряные чаши, блюда. Воспользуйся ими! Колиада или Тенедос[361] украсят твой стол глиняными сосудами, которые получше серебряных. 2. Они не издают тяжелый и несносный запах лихвы[362], подобной ржавчине, которая беспрерывно подтачивает твое изобилие. Они не напомнят календ или новолуния[363], того священнейшего дня, который заимодавцы делают роковым и безысходным. 3. Тем, кто вместо того, чтобы что-то продать, отдает это под залог, не поможет даже Зевс Ктесий[364]: ведь они стыдятся получить выручку, а за свое добро отдавать лихву не стыдятся! 4. Не случайно же всем известный Перикл сделал украшения богини, содержавшие сорок талантов очищенного золота, снимающимися, «чтобы, – как он сказал, – использовав их для войны, мы возвратили бы назад не меньшие»[365]. Вот так и мы, как будто во время осады, не допустим до себя врага-заимодавца, чтобы не увидеть свои вещи отданными в рабство. 5. Поэтому, изгнав то, в чем нет необходимости, со стола, с ложа, из дорожных средств и из повседневной жизни, отстоим свою свободу, чтобы вернуть все это обратно, как только преуспеем снова.

III. Тогда как римские женщины посвятили в жертву Аполлону Пифийскому украшения, благодаря чему и был послан в Дельфы золотой кратер[366], карфагенянки остригли головы и дали возможность своими волосами натянуть машины и орудия для защиты родины[367]. 2. Мы же, стыдясь ограничиться своим добром, закабаляем себя закладами и обязательствами, тогда как нам нужно на эти средства, сократив и умерив расходы, уничтожив и распродав бесполезные и ненужные вещи, соорудить святилище Свободы для себя, своих детей и жен. 3. Как Артемида Эфесская должникам, когда они прибегают в ее святилище, дает убежище и освобождает их от долгов[368], так и наше святилище Умеренности, неприкосновенное и неприступное, широко раскрыто для благоразумных людей, предоставляя им широкое поле для разнообразных занятий, приятных и вполне достойных. 4. Как известно, во время Персидских войн Пифия объявила афинянам, что бог дает им «деревянную стену», а они, бросив землю, город, вещи и дома, бежали на корабли[369]. Подобно этому и нам бог дает деревянный стол[370], глиняную миску и простую одежду, если мы хотим быть свободными. 5. «Не жди ни конницы»[371], ни запряженных повозок, украшенных рогом или серебром, за которыми спешат и которые догоняют лихие проценты, а воспользуйся каким-нибудь ослом или простой лошадкой и беги от заимодавца, врага и тирана, ибо он не «земли и воды»[372] добивается как Перс, а нападает на твою свободу и выставляет на позор твое достоинство. 6. Если ты не отдаешь, пристает, а если ты можешь отдать – не берет; если ты продаешь, снижает цену, а если не продаешь – вынуждает продать; если ты его обвиняешь, уходит от ответа, а если даешь клятву – тебя же обвиняет; если ты приходишь к его дверям, он их запирает, если же остаешься дома – приходит к тебе сам и стучится у входа.