Труп из Первой столицы

— Мы не хотим чаю, мы хотим поговорить, — улыбнулась Леночка и, ловко вытянув руку со своей волшебной белой тростью, очертила себе пространство, в котором можно присесть и разуться.

— Что вы! — воскликнула Света. — Не разувайтесь! У нас и тапочек тут не найдется.

— Но у вас так чисто! — возразила Леночка. — Мы можем идти босиком.

Тут только Света заметила, что Колина мама — больше точно было некому — умудрилась сегодня помыть также и общую кухню с прихожей…

— Как она это делает? — ахнула Света, сама не зная, свекровь или Леночку имеет в виду.

— Я же говорил, это моя лучшая ученица, — вступил в беседу профессор Соколянский. — Про ваши слезы она могла узнать по дыханию или сердцебиению, про чистоту пола — благодаря наконечнику трости. Честно говоря, я и сам не всегда уже понимаю, через какие каналы Леночка получает сигналы от этого мира. Знаю лишь, что ее познания зачастую оказываются глубже и объективнее, чем мои.

Света усадила гостей у окна, лихорадочно придумывая одновременно, чем бы их угостить, как бы покорректнее извиниться за то, что не написала письмо, и что бы придумать, чтобы визит не затянулся.

— Светочка, вы спешите? Мы помешали? Не волнуйтесь, мы всего на три минутки. — Леночка на миг задумалась, и исправилась: — Максимум на пять минут и сорок секунд — но это, если вы будете расспрашивать и спорить.

Свете захотелось провалиться сквозь землю. Особенно после собственного ответа:

— Не буду. Я и правда спешу, извините.

— Мы можем подвезти вас, если нужно, — предложил профессор и не без гордости поднял руки, демонстрируя элегантные автомобильные перчатки. — Я сегодня за рулем. Выспросив в библиотеке ваш адрес, мы сначала думали проехаться на трамвае, но Леночка так и предположила — если мы отнимем у вас драгоценное время, то подвезем куда надо, в качестве компенсации. А цель нашего визита проста — пожалуйста, забудьте о нашей позавчерашней просьбе. И верните, пожалуйста, наше письмо. — Тут профессор глянул на Свету очень серьезно и с нажимом, будто пытаясь загипнотизировать, произнес: — Не только не пишите про нас ничего тете, но вообще забудьте о том, что мы вам рассказали. Ладно? Очень надеюсь, что вы про нас еще никому не рассказывали.

У Светы одновременно свалилась гора с плеч и засела заноза в сердце. Даже сразу две. Одна — вернув письмо Соколянского, Света выдаст себя с головой: наверняка по тому, как сложено послание, Леночка догадается, что никто его и не разворачивал. Вторая — такое важное и тревожное дело, как выяснение обстоятельств исчезновения кобзарей, кажется, обречено остаться без внимания.

— Но почему? — спросила Света и тут же поспешила успокоить: — То есть, конечно, хорошо, письмо отдам и все забуду. И, да, я пока никуда ничего не писала. Но…

— Благодаря бедному Гнату Мартыновичу с нами связались знающие люди… — начал профессор и тут же смешался: — Вы же слышали, какое несчастье постигло товарища Хоткевича? — Света не слышала, и Соколянский отвлекся на рассказ. — Попал под поезд. Жив, но покалечен. В 57 лет такие травмы просто так не проходят… Должен был сдать в библиотеку массу книг, журналов и газет, которые набрал для работы над рукописью про Шевченко. Вез все это в Харьков.

Света, прекрасно знавшая, что поезд останавливается в Высоком всего на миг и трогается в путь, не дожидаясь, пока все пассажиры забьются в вагоны, легко представила себе описываемую картину. Вот Гнат Мартынович — конечно же последним, он ведь интеллигент и пропускает всех женщин и детей — хватается за поручень и запрыгивает с платформы на высоченные ступеньки заднего тамбура вагона. Хватается, конечно, одной рукой, вторая ведь занята упаковками с книгами. Пальцы соскальзывают…

— Гната Мартыновича подмяло ступеньками одного вагона, потом другого… Ужас! Сбежались люди, охают, крестятся, а он: «Мои книги! Мои книги!» Мы навещали его в больнице сегодня и, знаете, он больше всего переживает не из-за увечья, а оттого, что материалы, которые он вез, в суматохе люди по домам растащили. «Им, — говорит, — в лучшем случае на продажу, а то ведь и на растопку, а человечеству в библиотеке — бесценный кладезь знаний и культуры…»

— Какое счастье, что он остался жив! — прошептала Света. И подумала, что надо во что бы то ни стало выбрать время и навестить Платониду Владимировну с вопросом, чем помочь. — Какой нелепый и трагичный несчастный случай…

— Да, несчастный случай, — словно отвечая на вопрос, вступила в разговор Елена. — Его толкнули. Но, скорее всего, случайно. Кто-то из пассажиров, тоже висящих на ступеньках, неудачно развернулся… И сразу после того, как он похлопотал о нашем деле…

— Леночка, не перекручивай! — с нажимом проговорил профессор.