Труп из Первой столицы

— Не буду, — успокаивающе согласилась помощница. — Процентов на 97 и три десятых я уверена, что наше дело не связано с травмой Гната Мартыновича. — Тут она спохватилась: — Да! Про наше дело! Несмотря на свое собственное сложное положение, Гнат Мартынович все же большая знаменитость и имеет кое-какие связи. Сразу после нашего разговора он кое к кому обратился, ему вняли, и нас вызвали для разъяснительной работы…

— Это очень влиятельные люди, и они обещали помочь, — вмешался профессор, пытаясь что-то пояснить, но только еще больше запутывая Свету. — Вернее, кое в чем даже уже помогли. Успокоили, что Леночкины друзья в безопасности и что волноваться за них не стоит. После этого разговора стало ясно, что писать жалобу Вождю — не лучшая идея…

— Волноваться уже поздно, а писать жалобу — бесполезно, — резко выпалила Леночка, сжав кулаки, и тяжело, как бы сквозь стиснутые зубы, пояснила: — Я теперь знаю точно. Умею чувствовать людей и поняла по их тону, что хлопотать о близких бесполезно. Нужно просто забыть. Так целесообразнее, потому что взамен нашего молчания они будут поддерживать нашу школу. Переведут под крыло института экспериментальной медицины, а там хорошая база. У нас на руках незрячие и глухонемые дети, которых профессор с помощью своей машины научит читать обычные тексты. Да и без чтения нам есть что им дать. У нас они могут учиться, работать, быть членами общества. Без нас им прямая дорога в интернат для необучаемых. Одно дело — бродячие певцы-сказители, нетрудоспособный элемент, которым уже не помочь, другое — живые, реальные дети и научные достижения, способные потом социализировать сотни таких детей.

— Леночка, умоляю, не верти фактами, — строго сказал профессор. — Ничего подобного ты не можешь утверждать с уверенностью. Поддержка школы — это одно, а запросы о пропавших — другое. К чему ты вообще углубилась в объяснения?

— Не волнуйтесь, профессор. Светлане можно доверять, — спокойно проговорила Леночка в ответ. — И даже нужно. Иначе, недополучив информацию, она начнет искать ее сама и наделает много лишнего шума.

— С чего вы это взяли? — обиделась Света, поясняя: — Не про доверять, а про шум?

— Вы же собирались не расспрашивать и не спорить, — профессор мягко попытался закончить тему, но Лена взялась отвечать.

— Я слышала, как вы порывисто рассказывали Миколе Гуровичу о своем желании кому-нибудь помочь. Этого достаточно, — серьезно сказала она. — Вы любите во всем разбираться досконально. И умеете это. Если уж беретесь за дело, то наверняка разбираете его по полочкам и проясняете мельчайшие подробности. Это дар, но дар весьма хлопотный. Поэтому лучше мы скажем вам все, что знаем, и очень попросим не копать нам могилу и не пытаться узнать больше. Так будет лучше для всех. Я ясно вижу.

«Ясновидящая!» — Света вдруг поняла, какое слово постоянно крутилось у нее в голове во время общения с Леной. И тут же слова про «вы любите и умеете разбираться» прозвучали в другом ключе. Как установка и предсказание. А то, что про дело с кобзарями нужно забыть, так это даже и к лучшему. В конце концов лично Свету оно никак не касалось, и, раз Леночке и профессору в нем все было уже ясно и никакая помощь не требовалась, то можно было переключить свой напророченный Леной дар в более нужное русло. Света почувствовала, что воспрянула духом, и быстренько сбегала наверх за забытым в рабочем портфеле посланием.

— Спасибо! — искренне поблагодарила она, возвращая Соколянскому его письмо.

— Спасибо вам! — кивнула Лена. — Что ж, раз вы согласны выполнить нашу просьбу, то мы пойдем… Тем более, к вам уже идут новые гости.

— Но, Лена, это невежливо! Мы обещали… — профессор растерянно посмотрел на свои перчатки.

В этот момент во дворе скрипнула калитка, и все увидели, как, почти не касаясь земли, грациозно и легко к дому спешит балерина Ирина Онуфриева.

— Ехать мне уже некуда, — ошарашенно прошептала Света. — Тот, кто был нужен, и сам меня нашел.

Ирина замешкалась у крыльца, о чем-то раздумывая, и Леночка с Соколянским оказались на пороге прежде, чем она успела нажать кнопку звонка. Как вежливая хозяйка, Света вышла проводить гостей.

— Здравствуйте, милочка! — поклонилась Лена Ирине.

— Здравствуйте, душечка! — не растерялась та и тут же переключилась на Соколянского: — Доброе утро, профессор! Ваши воспитанники такие вежливые и очаровательные…

И Света вдруг все поняла. И про те самые Колины книги, и еще кое про что… Не в силах ждать ни минуты, она почти что за руку втащила Ирину в дом, приперла спиной дверь и, глядя в упор на балерину и показывая пальцем в сторону калитки, к которой подходили профессор с ученицей, сурово произнесла:

— Она не ошибается! Никогда не ошибается, понимаете… У меня были кое-какие подозрения и раньше, но сейчас, после того, как Лена назвала вас именем нашего трупа, созрела твердая уверенность. Ирина Александровна, немедленно признавайтесь, зачем вы менялись с Миленой местами и какова ваша роль во всей этой истории! Ирина Александровна, я вас спрашиваю!..

11