Трусливый ястреб

Нашей главной задачей было не промочить электронику. Все остальные части машины до уровня пола грузового отсека не боялись воды. Я парил над мелководьем, держа полозья под водой в поисках местечка с нужной глубиной. Чтобы не нырнуть слишком глубоко, достаточно было поглядывать за хвостовым винтом. Как только мы глушили двигатель, мальчуганы хватали ведра со щетками и начинали скоблить машину. Бортмеханик обычно снимал кресла, чтобы их отмыли со всех сторон.

Я снимал ботинки с носками, ставил их поверх приборной панели, закатывал штаны и брел к берегу. Стоял на песчаной косе и наблюдал, бортмеханик руководил процессом, а мальчишки выполняли всю работу. Они даже забирались на крышу и лили воду через «адскую дыру», что было крайне исполнительно с их стороны, но совершенно не обязательно.

На песчаной косе процветали и другие формы бизнеса. Там торговали кока-колой. А еще там водились русалки. У продавщиц колы были свои зоны работы. Девчонку, работавшую в зоне, куда я обычно приземлялся, звали Лонг. Я часто летал на песчаную косу, поэтому она меня хорошо знала.

Лонг было около десяти, она носила черные волосы по пояс. У нее были черные глаза и смуглая кожа, смуглее, чем у большинства вьетнамцев. Она была красивой и веселой девчушкой.

– У тебя есть жена? – спросила она, когда мы только познакомились.

Я ответил утвердительно.

– Она высокая, как ты?

– Нет, она мне по подбородок.

– Ой, очень высокая. У нее растут волосы на руках, как у тебя?

– Не как у меня, а как у тебя, – я погладил пушок на ее руке.

– Ой, здорово.

Она засмеялась. Она никогда не встречала белых женщин.

За несколько месяцев мы с ней подружились. Обычно Лонг сидела рядом со мной на песчаной косе, пока шла мойка «Хьюи», и рассказывала о том, как ей хочется, чтобы война закончилась. Она верила, что война закончится совсем скоро. Уже ходили слухи о том, что мирные переговоры вот-вот начнутся. Она не могла понять, как вьетконговцы сражаются с солдатами, которые маршируют по небу.

Когда чистый вертолет споласкивали, бортмеханик обычно оставлял его на просушку. Затем он раздевался, чтобы «быстренько искупаться». Подобные занятия здоровой физкультурой провоцировались более взрослыми девушками, которые притворялись русалками и ласково манили к себе, сидя на островках ниже по течению.

Русалки появились на реке на следующий день после того, как генерал запретил походы в Ан Кхе из-за возросшего уровня социально значимых заболеваний. На протяжении нескольких месяцев, пока на окраине города возводили специальную зону борделей для американской армии, русалочий бизнес процветал. Сам я ни разу не спускался вниз по речке, но русалки и вправду были заманчивы.

Спустя некоторое время вертолет полностью высыхал, и улыбающийся бортмеханик возвращался к машине. Лонг поднималась, чтобы попрощаться. Стоя во весь рост, она была лишь на пару дюймов выше меня сидящего.

– Пока, Боб. Будь здоров.

Она улыбалась и убегала продавать свои товары пилотам других «Хьюи», которые садились рядом.

Во время полетов к песчаной косе я часто пытался обучить бортмеханика основам пилотирования, для того чтобы он мог принять управление, если пилота ранят, и посадить машину на землю единым целым. Результаты подобных уроков сильно меня огорчали, потому что нам вечно не хватало времени. Как следствие, я ни разу не встречал бортмеханика, которой мог выполнить хотя бы элементарный заход на посадку.

То, что представлялось мне крайне примитивным человеческим умением (парение на вертолете), обошло стороной даже самых смышленых бортмехаников. Из всех моих учеников только Ричер добился существенных успехов. Я успел налетать с ним столько часов, что он практически научился парить, и я был уверен, что в экстренной ситуации он сможет посадить машину на землю если не единым целым, то хотя бы двумя кусками.

Поползли слухи о том, что в Йа-Дранг снова становится горячо. Пока 1-й батальон 9-го кавалерийского полка разнюхивал обстановку, мы продолжали таскать задницы-и-хлам по окрестностям базы. Эти вылеты порядком надоели пилотам, а вертолеты начали страдать от истощения и механических расстройств. К полетам было пригодно менее пятидесяти процентов машин. В тот же день, когда подбили один из «Чинуков», в нашей роте сломались сразу четыре «Хьюи», просто из-за небрежного пилотирования. «Еще минус четыре “Хьюи”», – такова была реакция на известия о четырех поломках. Мы пребывали в апатии.

Как-то вечером меня отправили на вылет с новичком капитаном Херцем. Нэйт летел с другим новичком, нам предстояло слетать до Куинёна и обратно, чтобы устроить им проверку.

Пока оранжевое солнце тускло светило в спину, мы летели над перевалом Ан Кхе, направляясь на восток. Херц управлял машиной с самого взлета. Он следовал прямо за Нэйтом и неплохо справлялся. Мы почти не разговаривали в воздухе. Он лишь рассказал, что налетал кучу часов в Штатах.