Трусливый ястреб

Пока шел весь этот процесс, я слонялся рядом и следил, чтобы багаж роты разносили по правильным палаткам. Потом я остался наедине со своими мыслями: в одиночестве уселся на койку в отсыревшей палатке общего назначения и принялся за кофе с сигаретами. Меня разрывали противоречивые чувства. Мерзавцы Боббси были единственными пилотами на земле помимо меня, и это лишь усиливало страдания.

Заслышав первые звуки возвращающихся вертолетов, я выскочил наружу и стал наблюдать. «Хьюи» выскальзывали из тумана и с нарастающим шумом собирались на поле к западу от лагеря. Один за другим «Хьюи» заходили на посадку. Вращающиеся лопасти, раскачивающиеся фюзеляжи и разлетающийся туман сплелись в хитром танце. Оглушительный рев турбин прервался, и лопасти стали лениво покачиваться, пока вертолеты глушили двигатели. Экипажи побрели к лагерю. Потерь не было.

Я ощутил себя брошенным ребенком, который встретил семью. Вскоре палатка оживилась разговорами.

– Слышь, Нэйт, еще раз подрежешь меня, я…

– Пошел на хер, Коннорс. Лучше бы следил за полетом и держал дистанцию.

– Господи помилуй! Даже не знаю, кто хуже – ты или конги.

Я был рад их слышать.

Десять дней на земле казались мне вечностью. Наш батальон провел еще два дня в «Индюшачьей ферме», после чего собрался на север в сторону Контума. И снова я ехал в автоколонне.

Мы обнаружили старые французские казармы, которые вьетнамцы превратили в конюшни и курятники. Проведя капитальную уборку, мы разбили там лагерь. Я каждое утро показывался врачу, и каждое утро он выписывал мне таблетки, запрещая летать.

Наконец, после двух дней, проведенных в Контуме, меня допустили к полетам. Нас с Райкером отправили на совместный вылет. Я не шел к стоянке, а буквально парил в воздухе от счастья. Моя работа стала мне домом, и я был рад вернуться.

В ранней утренней дымке вертолеты казались призраками. Мы взлетали поодиночке, чтобы воссоединиться над туманом. Поднявшись над размытыми силуэтами деревьев, мы потеряли землю из виду. Райкер, знавший куда лететь, скомандовал повернуть налево. Сразу после маневра мы увидели силуэт «Хьюи», летевший нам наперерез. Я схватил управление и накренился назад, но от столкновения в воздухе нас спасло не это. Нам просто повезло.

Нам предстояло развезти припасы по разведывательным группам. Мы прошли около тридцати миль за тремя другими вертолетами по пути к Дак То, затем отделились и направились на запад к одной из групп.

Мы заглушили машину, а ворчуны начали вытаскивать теплоизолированные контейнеры с горячей едой. К нам подошел сержант и пригласил позавтракать с солдатами. Мы не стали отказываться. Горячий восстановленный омлет, бекон, тосты из белого хлеба и кофе. Мы сидели на полу «Хьюи» и ели в тишине. Туман уже начал рассеиваться, и темные силуэты вокруг нас разоблачили себя, увеличившись в размерах и превратившись в горы.

Командир взвода, худощавый второй лейтенант, подошел к нам поболтать.

– Что нашли? – спросил Реслер.

– Пару старых лагерных стоянок.

Лейтенант похлопал себя по куртке в поисках сигарет. Я протянул ему «Пэлл Мэлл».

– Благодарю.

– Говорят, вьетконговцы не хотят воевать с Кавалерией.

– Ну, их можно понять, – произнес лейтенант. – Мы каждый раз даем им просраться.

Это пока у нас есть вертолеты, фантомы и бомбардировщики Б-52, подумал я. Вслух сказал:

– Надеюсь, войне скоро конец.

– Надеюсь. Все вокруг твердят про мирные переговоры. Джонсон поймал их в сети на севере, а мы плющим их здесь. Может, они наконец поймут, что им не победить.

– Ага, – согласился Райкер. – Не пойму, как эти мелкие ублюдки до сих пор держатся. Макнамара говорит, что мы сможем убраться отсюда менее чем через год. Поговаривают, что мы даже не успеем весь срок отслужить, так быстро все закончится.

– Может, и так, – протянул лейтенант. – По крайней мере, мы точно захватили Дак То.

– У нас в роте есть парень, Вендаллом зовут, он говорит, что они уже проделывали это с французами, – произнес я.

– Что проделывали? – спросил лейтенант.

– Заставляли их поверить в свою победу, разбить лагеря и прочие стоянки, а затем бам!

– Сейчас идет другая война, – лейтенант швырнул бычок на влажную от росы землю. – Французы не могли разгуливать так свободно, как мы, – он похлопал «Хьюи» по полу. – Эти ласточки решают все. Я бы не хотел партизанить против армии, которая может оказаться в любое время в любом месте.

– Точняк, и не поспоришь, – согласился я. – Да и Вендалл тот еще балабол.

– Похоже на то, – ответил лейтенант.

– Ага, – произнес Райкер. – У меня уже есть планы. Вернуться домой пораньше, потрахаться и только потом разобрать чемодан.

– Ладно, пойду работать. Удачи, – лейтенант улыбнулся и направился к своим солдатам. – Филипс. Отправь ребят загружать пустые контейнеры в «Хьюи».

– Что дальше? – поинтересовался я у Райкера.

– Нам надо вернуться, скинуть это дерьмо и отвезти куда-то каких-то беженцев.