Трусливый ястреб

Мы пересекли переднюю линию деревьев и погрузились в дым. Два «слика» лежали на земле, в самом начале зоны, их лопасти уже не вращались. Из-за них нам было немного тесно, но мы справились. Ворчуны выпрыгнули наружу еще до того, как полозья коснулись земли. Стоило «Хьюи» опуститься в траву, как другие ворчуны начали загружать раненых и носилочных. Обстрела не было. По крайней мере, в нашу сторону ничего не летело. Треск пулеметов и сотен винтовок сливался в единый рев вокруг нас, пока солдаты обеспечивали огневое прикрытие. Наводчики, прячущиеся где-то за линией деревьев, сообщили нам, что загрузка завершена, и разрешили взлетать в левую сторону. Оранжевый-1 подтвердил и повел нас обратно. В пятидесяти ярдах от границы несколько машин получили попадания, и мы дали разрешение пулеметчикам на огонь. Наш вертолет остался нетронутым.

Выгрузив раненых, мы с Лизом повезли часть солдат к позициям артиллерии, из-за чего задержались и отстали от остальной роты примерно на полчаса.

Мы спешили воссоединиться с отрядом, как вдруг я увидел подбитый винтовой штурмовик А1-Е возле зоны «Рентген». Все снова выглядело, как в кино. Оранжевые языки пламени вырвались из-под корневой части правого крыла и устремились к хвосту самолета, превращаясь в угольно-черный дым. Огонь плотно охватил весь фюзеляж и в считаные секунды окутал многопанельный экран кабины. Пилот либо погиб, либо был без сознания, потому что он не катапультировался. Самолет с ревом падал вниз с высоты три тысячи футов, примерно в миле от нас с Лизом. Оставляя за собой клубы черного дыма, он вошел в джунгли под крутым углом и моментально взорвался, разлетевшись на обломки и выпустив оставшиеся снаряды и пули в деревья.

Я связался с базой и сообщил им про падение, о чем тут же пожалел.

– Понял, Красный-два, ждите, – ответили мне в наушниках.

– Так, Красный-два, Ворчун-шесть приказывает отправиться к месту падения и осмотреть его.

Летать над зоной, где только что сбили штурмовик, мне хотелось так же сильно, как остаться во Вьетнаме навсегда. Лиз предложил пролететь мимо на высокой скорости и мельком осмотреться. Я нырнул вниз с высоты три тысячи футов и воспользовался скоростью пикирования, чтобы пронестись над горящей проплешиной в джунглях.

Я попросил базу передать Ворчуну-6, что пилот не смог катапультироваться перед крушением и что в горящей проплешине остались дымящиеся обломки самолета и срабатывающие время от времени снаряды.

– Понял, Красный-два, ждите.

Когда они просили подождать, ничего хорошего это не сулило.

– Красный-два, Ворчун-шесть принял. ВВС просят вас приземлиться и провести осмотр на месте.

Лиз качнул головой.

– База, не подтверждаю, – передал я. – В зоне слишком опасно. Мы вернемся, медленно пролетим мимо и проверим снова, но мы знаем, что там никого нет.

Лиз кивнул.

Кому-то может показаться, что я предложил хороший компромисс. Но я только что подписал нас всех четверых лететь обратно в крайне опасную зону на одиноком «Хьюи», заново проверить очевидное.

Предложение не понравилось базе. Через нашу базу командующий ВВС передал, что этого ему недостаточно.

– Красный-два, ВВС хотят, чтобы вы приземлились и проверили выживших на месте крушения, – объявил голос.

Я попросил их подождать, объяснив, что нахожусь в процессе второго полета над местом крушения.

Пока связист нашей базы общался с командующим ВВС, мы с Лизом, Ричером и нервничающим бывшим пехотинцем, который был нашим пулеметчиком, приблизились к месту крушения. На этот раз я хотел проверить все окончательно. Я сбросил скорость до тридцати миль в час возле деревьев, окружающих свежую проплешину, кружил над дымом и пламенем, как вдруг мы услышали звуки взрывов. Лиз, который всегда отдавал мне управление, произнес:

– Забрал, – он схватил управление и опустил нос «Хьюи», чтобы ускориться. – Скорее всего, это взрываются остатки снарядов штурмовика, – пояснил он. – Но я хочу еще раз быстро все облететь, на всякий случай, – он глянул в свое окно. – Кто-то сбил этого парня, и они до сих пор где-то рядом.

Лиз начал левый поворот, чтобы сделать очередной вираж над дымом. Он быстро набрал скорость и, когда мы подлетели к проплешине, очень резко накренился влево. Мы все провалились в свои кресла, ощущая минимум двукратную перегрузку во время крена почти в девяносто градусов. Я глянул мимо его левого кресла через боковое окно и увидел всю зону крушения. Я никогда не встречал таких маневров в летном училище. Сперва мне показалось, что «Хьюи» просто оторвется от несущего винта, что гайка Иисуса не выдержит.

Тем не менее открывшийся вид был уникальным и исчерпывающим. А еще мы летели так быстро, что по нам было трудно попасть.

С такой головокружительной точки обзора мы увидели несколько металлических частей, которые не успели расплавиться, и вспышки взрывающихся боеприпасов. Мы надеялись, что все снаряды успели сдетонировать во время крушения. И сообщили по связи, что пилот совершенно точно был мертв.

– Понял, Красный-два, ждите.

Мы кружили на высоте две тысячи футов примерно в миле от места крушения.