Царь Димитрий. Загадки и тайны Смутного времени

– В Свейской земле, сыне, не примут вас, как примут в Литве. На Киевщине, да в Малой Руси его давно ждут. Там свои люди зело именитые и православные. Возьми хотя бы Вишневецких, Острожских ли, Корецких ли, – убедительно произнёс убелённый сединами старец, указуя на юного инока.

– В Литву-то, отче, дорог много ведёт. Хошь иди туда Псковским путём, хошь Смоленским, хошь Брянским, хошь Сéверским. А то можно и Изюмским шляхом добираться толико далече так. Ближе-то Псковский путь или Смоленской, – с усмешкой произнёс другой молодой инок, которого звали Мисаилом.

– Те пути, сыне, что легшее табе видятси опасны суть, аки врата, ведущие в погибель. Тамо-т соглядатаи нечестивого царя повсеместно по градам и весям. Не проити тамо вам! – строго вымолвил самый древний старец и трясущейся десницей пристукнул о пол посохом.

– Спору нет, отче, – успокаивая древнего старца, вымолвил молодой, широкоплечий монах с родинкой у переносья.

– Да и Брянский путь к Гомелю, да к Минску, или к Берестью ведёт, а вам на Киевщину надо ти, – пояснил другой старец.

– След надо нам всё ж Северским путём пробираться? – уточнил монах с родинкой.

– Верно мыслишь, брат Григорий, Сéверский путь хоть и длиннее для вас, но на Киев выведет прямее всего. И соглядатаев годуновских там менее, – отвечал тот же старец.

– А что же, отче Феодосий, есть у рубежа монастырь какой, где нам переждать и оглядеться, преже, чем в Литву уходить? – вдруг спросил самый юный инок, похожий на другого – русоволосого.

– Есть близ Новгорода-Северского таковой монастырь. Игумном там Феодор Лихарев – старый знакомец мой. Примет вас, как толико имя моё упомяните, – с улыбкой отвечал Феодосий (а это был он). – Но тебе, брате Григорий, наказываю; идти вам перво-наперво на Муром в Борисоглебский монастырь.

– На Муром идти – окольным путём, отче?! – с некоторым удивлением спросил Отрепьев.

– Да, окольным, зато надёжным. Пред тем как поидете, ты, Григорий, останься со мною един. Послушаешь, что накажу табе.

Отрепьев молча склонил голову.

Собеседники удалились, оставив Григория и Феодосия. Остался в палате и ветхий монах-старец.

– Придете в Борисоглебскую обитель. Там настоятелем Захарий Ржевский, ты, Григорий, должен знать его – твой земляк. Он поможет вам и снабдит вас всем, в чём потребность будете имати. Ишо осенью отписах яз ему. Он о вас ведает, – добавил Феодосий неспешно, как бы обдумывая что-то.

– Слушаю, отче, – отвечал Отрепьев, вновь склоняя голову.

– Гляди, Григорий, ты – старший и в ответе за вся! – нахмурив брови, изрёк Феодосий.

– Всё сполню! – кивнув головой, отвечал Григорий.

– Ну, с Богом! Не медлите, собирайтесь в дальний путь, мóлодцы! Да добре наперёд помолитеся, братие, просите Господа о помощи в великом деле сем. Господь наш Исус Христос, да благословит вас! – произнёс древний монах с посохом, осеняя Крестным знамением молодых иноков.

* * *