Царь Димитрий. Загадки и тайны Смутного времени

– Похвально, похвально… – произнёс с улыбкой граф. – А известно ли Вам, что монастырь этот был патриарший, из чего следует, что находился он под ближайшим наблюдением патриарха Иова и лиц, ему близких? К таковым можно отнести и Пафнутия – архимандрита Чудова монастыря в Московском Кремле.

– В правление Расстриги он сделал карьеру – стал митрополитом Крутицким! – подтметила дама.

– А начиналась эта, как Вы, мадам, изволили выразиться, «карьера», с Обнорского монастыря, расположенного на большой дороге из Ярославля в Вологду. Сюда-то и приезжал Ферапонт, здесь-то и посещал он монастырского старца Адриана… И встречи с ним происходили только при закрытых дверях! – уточнил Сергей Дмитриевич.

– Простите мою дерзость, граф, а это-то, откуда известно?

– Прощаю… Тем более, что мне не привыкать к упрекам и обвинениям в дилетантизме. Но отвечу на Ваш вопрос: по моей просьбе настоятели северных монастырей поручили делать выписки из монастырских летописей за интересующее меня время. Ведь в этих документах фиксировалось все… – подчеркнул Шереметев.

– Вам посчастливилось работать с монастырскими архивами, Сергей Дмитриевич…?

– Да, это бесценное сокровище… В архиве Антониево-Сийского монастыря, например, мне удалось найти грамоту, выданную монастырю Расстригой. В ней он вспоминает стихиры и каноны чудотворцу Антонию, которые сочинил царевич Иван Иванович, – добавил граф.

– А еще сочинителем канонов был Варлаам Рогов, игумен Кирилло-Белозерского монастыря… Такая же слава была и у Григория Отрепьева, которой составил канон московским святителям Петру, Алексею, Ионе и Филиппу. Может быть, и не Отрепьев это был, а…? – с тихим изумлением произнесла спутница.

– Этот вопрос оставим без ответа. Главным же в этой истории было наследство Стефана Батория и кандидатура русского царевича на полько-литовский престол. На этом основано начало всего последующего, как давняя цель и завет. Но об этом, Бог даст, ещё поговорим в другой раз, – резюмировал граф.

Дорога свернула направо, и недалеко замелькали огоньки небольшого города.

– Вероятно, мы добрались до цели. Вот уже и Тотьма! – промолвил Шереметев, поводя плечами от наступающей уже ночной прохлады и оглядываясь по сторонам.

– Простите, граф, последний вопрос: а как жители Тотьмы приняли последующее царствование?

– В Актах Археографической комиссии за 1609 год мне удалось найти запись о выступлении жителей Тотьмы против царя Василия Шуйского. «…Смута происходит от тотмич великая…» Дальше – судите сами.

Глава 3 Царь Борис Фёдорович (Бориска на царстве… 1599–1604 годы)

Холодным и серым ноябрьским утром 7108 года от Сотворения мира (1599 год по Р. Х.) в трапезной Кириллова-Белозерского монастыря собралось несколько монахов. Среди них были: Новгородский владыка Варлаам, наместник обители отец Иосаф, старец Феодосий и ещё четыре монастырских старца. Братия вела негромкую, но оживлённую беседу. Голоса звучали напряжённо и встревожено. Обсуждали Важное дело.

– Страшен стал зверь, обнажил клыки своя. Творит всякое поругание. Гонит и позорит верные и честные мужи. Владыко, вовремя мы вьюного государя в рясофор постригли и упрятали в пустынь, – молвил один из старцев.

– Князя Ивана Шуйского в «ведовском деле» обвинили и в опалу ввергли. А какое на ём ведовство? Невинен еси! – грозно и сурово вымолвил Иосаф.

– Богдана Бельского в Царёв-Борисов отправили, а потом отозвали, да под суд отдали. Заговор ему вменили, привязали к позорному столбу и лишили чести, выщипав бороду волосок за волоском. А всех, кто за Бельского стоял – сотни честных мужей, служилых людей подвергли опале или в чинах понизили, – рассказывал владыка Варлаам.

– Главного думного дьяка – Василия Щелкалова – брата моего от дел отставили, и всё имущество отобрали, – добавил старец Феодосий.

– Ноне, братие, помыслити достоит нам, како далее уберегать инока Леонида от опалы и заточения, а то и от верной смерти, – решительно и твёрдо произнёс Варлаам.

– Бежать надо Левониду за рубеж – в Литву. Не иначе! – шёпотом, но достаточно ясно и однозначно заявил Феодосий.

– Бежать! Бежать в Литву! И бежать немедля! – загомонили старцы, кивая головами и тряся седыми бородами.

– Тсс! Отцы и братие! – молвил Феодосий, прикрывая уста указательным перстом.

– Ты, брате, Феодосий собирайся и поспешай в путь на Вагу-реку в пустынь за иноком-государем. Да езжай не один, а возьми с собой кого-нито из единомысленных и сведущих в деле сем. Приряжу к табе, отец мой, молодого инока из Чудова монастыря Мисаила Повадина. Зело умён, осведомлен и хитёр инок сей в таких делах, – негромко промолвил владыка Варлаам.

– Но одного Повадина для такого дела маловато будет. В сопровождение надо ти ещё и кого покрепче, да подерзее, – добавил Иосаф.

– А где ноне подвизается инок Григорий, что из Отрепьевых. Не для того ли его постригли лета три назад? – спросил Феодосий.

– В Чудовом оный, на Москве – ответил владыка.