Царь Ирод

Анализируя текст Флавия, историки приходят к выводу, что реальные события развивались, скорее всего, следующим образом. Александра и в самом деле написала Клеопатре письмо, умоляя ее помочь добиться для Аристобула сана первосвященника. Клеопатра действительно переговорила с Антонием, но тому отнюдь не хотелось напрямую приказывать Ироду сменить первосвященника, так как он считал подобное назначение внутренним делом евреев. Тем не менее он послал в служебную командировку в Иудею Деллия, который должен был уладить дело так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Деллий, прибыв в Иерусалим, передал Ироду желание Антония «решить проблему», добавив, что патрон не собирается на него сильно давить.

Но Ирод, который уже не мыслил себя без короны, для которого пребывание на троне стало смыслом существования, окончательно уверился, что Александра плетет против него заговор. Но немедленно казнить ее значило бы бросить вызов Клеопатре, которая настроила бы против него Антония.

И Ирод принимает решение назначить Аристобула первосвященником в угоду «египетской подстилке» Антония, каковой он в душе считал Клеопатру. Одновременно он созывает совет, на котором обвиняет тещу и в попытке заговора, и в том, что во имя власти она готова была подвергнуть своего сына содомии, и только он, Ирод, сумел предотвратить такое развитие событий.

Александре в этой ситуации не остается ничего другого, как оправдываться и высказывать благодарность за милость, оказанную ее сыну.

Но из ее речи Ирод, которому из-за болезни уже давно всюду мерещатся враги и заговоры, приходит к мысли, что на самом деле сама Александра вынашивает тайные планы по примеру своей тезки-прабабки стать царицей.

Александра после того совета окончательно поняла, что ее зять — «ужасный человек». С того дня она была убеждена, что Ирод в любую минуту может умертвить и ее, и сына, с тех пор она жила в непрестанном, сжимающем сердце страхе. Очень скоро ее опасения подтвердились: объявив Аристобула первосвященником, Ирод установил за тещей постоянное наблюдение, и таким образом она, как и Гиркан, фактически стала пленницей, ежечасно трясущейся за свою жизнь.

Таким же пленником стал и Аристобул, к которому был приставлен конвой, называвшийся почетным эскортом.

Согласитесь, что единственным выходом из этой ситуации был побег, и было только одно место на земле, куда Александра могла бы бежать, не опасаясь, что Ирод сможет достать там ее и сына, — в Египет, к Клеопатре.

* * *

Согласно плану, предложенному Клеопатрой, Александру и Аристобула должны были ночью под видом покойников вынести из города в гробах[40]. Затем в течение пары часов они должны были добраться до Яффо, где их уже ждал присланный царицей Египта корабль.

Однако, похоже, удача и в самом деле окончательно отвернулась в те дни от последних Хасмонеев и была целиком на стороне Ирода. Раб Александры Эзоп разболтал об этом плане царедворцу Саббиону, входившему в свое время в число приближенных Гиркана и Малиха. Все последние годы Саббион опасался, что Ирод припомнит ему участие в заговоре, а тут к нему в руки попала секретная информация, позволявшая выслужиться и заслужить полное прощение царя.

Выслушав донос, Ирод решил взять тещу и шурина с поличным: он дал возможность вынести их из города и только после этого лично остановил процессию с двумя гробами и велел открыть их…

«Несмотря на все желание наказать ее, Ирод тем не менее посмотрел сквозь пальцы на ее провинность (тем более что не желал возбуждать и без того недовольную им Клеопатру) и сделал вид, будто прощает ей из великодушия. Однако вместе с тем он окончательно решил избавиться от юноши; впрочем, он решил пока отложить это дело, чтобы совпадение двух событий не слишком бросалось в глаза» (ИД. Кн. 15. Гл. 3:2. С. 103).

Итак, Аристобул был обречен. В сущности, как уже говорилось, он был обречен давно, и впервые мысль о необходимости избавиться от шурина пришла в голову Ироду еще в 40 году до н. э. в Риме. Но теперь Ирод окончательно утвердился в своем решении, а последующие события лишь побудили его ускорить эту расправу.

Все произошло в великий праздник Суккот, когда в Иерусалимском храме собиралось огромное множество народу и в течение семи дней шли долгие торжественные службы, сопровождавшиеся обильными жертвоприношениями как за евреев, так и за другие народы мира. Высокий, необычайно красивый Аристобул в качестве первосвященника вел эти службы, и когда семнадцатилетний юноша в традиционном полном облачении великого коэна появлялся перед толпой молящихся, Храмовый двор оглашался криками восторга. Целый хор голосов в едином порыве начинал вместе с левитами петь традиционный псалом: