Царь-монах. Государи и самозванцы на русском престоле

Тут черед пришёл и Юрлову. Благословив, владыка внимательно несколько минут в молчании всматривался в лицо подошедшего. Следом с удивлением молвил:

– Не иначе узнал я тебя, раб Божий! Слых был, что убиен ты. Верить ли очам своим, ужель избежал смерти?

– Жив, владыка, толико глаз потерял…

– Не вместно тебе тут. Спасай ся, пока не узнали тя…

– Ещё недолго пожду здесь. Пока никто кроме тебя не узнал, а ты, владыко, своего ближнего не выдашь, – отвечал Юрлов.

Филарет склонил голову и благословил Юрлова.

* * *

Пред рассветом 9 ноября защитники Святой Троицы готовились к вылазке. Многие монахи решили принять участие в деле, неся кресты и поддерживая воинов молитвой. Уже с вечерней службы и до первых петухов сам Авраамий исповедовал и благословлял многих перед грядущей сечей. И уже утром отец келарь записал о событиях той кровавой ночи:

«Воеводы, князь Григорий Борисович и Алексей, составив полки для вылазки, пришли в церковь Святой Живоначальной Троицы к чудотворным образам и исцеление приносящим мощам преподобного отца нашего Сергия-чудотворца. И, придя к потайным воротам, они приказали выходить по нескольку человек и укрываться во рву. В то же время с Пивного двора вышли воеводами старшины туляне: Иван Есипов, Сила Марин и Юрий Редриков-переяславец, со своими сотнями и даточными людьми на Луковый огород и на плотину Красного пруда. Также и из Конюшенных ворот вышли со многими знаменами старшины-дворяне: Иван Ходырев-алексинец, Иван Болоховской-владимирец, переяславцы – Борис Зубов, Афанасий Редриков и другие сотники с сотнями, а с ними и старцы троицкие во всех полках.

И когда начали они выходить из города за три часа до рассвета, вдруг нашли темные облака, и небо страшно помрачнело, и настала такая тьма, что и человека не было видно. Такое Господь Бог устроил тогда время своими неизреченными судьбами.

Люди же, выйдя из города, приготовились к бою. И вдруг поднялась великая буря и прогнала мрак и темные облака, и очистила воздух, и стало светло. И когда трижды ударили в осадные колокола, – ибо так было приказано им дать знак, – Иван Ходырев с товарищами, призвав на помощь Святую Троицу и выкрикнув многими голосами как боевой клич Сергиево имя, все вместе дерзко и мужественно напали на литовских людей. А те, услышав этот боевой клич, тут же смешались и, гонимые Божиим гневом, побежали.

В то же время от Святых ворот старшина Иван Внуков с товарищами и со всеми людьми пошел против подкопов на литовских людей, издав тот же боевой клич, и сбил литовцев и казаков под гору в Нижний монастырь и за мельницу. А Иван Есипов с товарищами своим полком бился с литовцами по Московской дороге по плотине Красного пруда до горы Волкуши. Старцы же Сергиева монастыря ходили с полками, бились с литовцами и укрепляли людей, чтобы те не ослабевали в делах. И от этого все расхрабрились и бились крепко, говоря друг другу: «Умрем, братья, за веру христианскую»!

На этот раз в рядах защитников было около трёхсот пятидесяти охочих людей, из среды посадского люда и крестьян, пожелавших принять участие в схватке с ворогом. В крепости всё труднее становилось с продовольствием и потому охочие вышли «на дело», прежде всего, чтобы отбить у неприятеля припас и доставить его оглодавшим женщинам, детям и раненым.

Ляхи и литва не дремали. Их сторожа успела поднять сполох, но никто не ожидал, что из крепости сразу выйдут столь значительные силы. Под напором защитников крепости сторожа тушинцев откатилась вплотную к своему стану. Растерявшиеся в начале, тушинцы дождались подкрепления и завязалась кровопролитная схватка. Отряд молодых отчаянных ребят из охочих, легковооружённых ножами, кистенями и топориками прорвался вглубь вражьего стана и сумел отбить четыре воза, в которых хранился припас: мука, соль, сушёная рыба, чеснок и морковь. В оглобли быстро впрягли по три лошади и, не жалея их погнали возы в сторону крепости.

Светало. В предрассветном сумраке высвечивались сполохи огня и выстрелов. Схватка накалялась. Гремели ружейные выстрелы. Пули свистели роями. Местами слышались скепанье металла и скрежет клинков, то ляхи и запорожцы дрались в рукопашную с защитниками Троицы. Сабли, кистени, булавы, секиры, копья, пики – всё шло в ход. Кровь обагряла мёрзлую землю. Вспыхивая то там, то тут, слышалась матерная брань. Сражавшиеся падали и катались по земле, воя от боли и хрипя в предсмертной агонии.