Царь-Ужас

Впрочем, произошло так, что помещенные в отдельный от террористов зал коммодор Фрина и экспонат X сумели ловко извлечь из этого пользу: они забаррикадировались изнутри в отдельной комнате и трое суток провели в полном уединении. Используя внутреннюю локальную связь (внешней в старом бункере не оказалось), экспонат X для развлечения вступал иногда в разговоры с офицерами.

– Братки, – весело орал он, красуясь перед Фриной. – Искусство – гнилая штука. Молодцы, что вы это поняли, хвалю! Но если вы меня уничтожите, это ничего не изменит. Процесс пошел, искусство бессмертно, как мафия, меня снова извлекут из прошлого. Бот если бы вы шлепнули меня еще на «Пижме» или под Елизаветградом, если бы вы не огорчили штурмбаннфюрера, выкрав у него такой абажур, вот тогда совсем другое дело. А так, считайте, я вечен. Нет смысла мучить меня. Лучше забыть! Забыть советую!

– Ты вечен, а мы терпеливы, – отвечали офицеры зарвавшемуся экспонату X. – Мы тебя достанем, ты от нас не уйдешь. У нас профессиональная выучка. Если тебя вновь и вновь будут извлекать из прошлого, мы так же упорно будем вновь и вновь тебя уничтожать!

На четвертые сутки специальный взвод взял штурмом бункер бывшего Контрольного поста и расстрелял офицеров на месте преступления. Экспонат X вернули в Круглый зал, а коммодора Фрину, признанную беременной, бережно отправили в Генетический отдел для специальных исследований. В конце концов, никто на Старой Базе еще не зачинал от произведений искусства или от его носителей.

Прецедент был создан.

Оставшись без Фрины, экспонат X впал в тоску.

Специалисты, занимавшиеся им, пришли к выводу, что причиной столь мощного стресса стали многочисленные воспоминания, спровоцированные новыми неформальными отношениями экспоната X к коммодору Фрине, а также мыслями экспоната X о возможном отцовстве. Используя преимущество своего положения (экземпляр уникальный, единственный, к тому же чрезвычайно популярный), экспонат X требовал краткой экскурсии в прошлое, в свой потерянный навсегда мир. Это будет прощальная экскурсия, твердо заявил он. Мне необходимо еще раз заглянуть в болото, в котором я когда-то вывелся.

В проведении экскурсии экспонату X было отказано.

Разобрав ночью раму иллюминатора, экспонат X повис на руках над бездонным черным каньоном.

– Зачем ты хочешь убить себя? – спросили его.

– Потому что не хочу жить, – ответил экспонат X.

– Но ты все равно умрешь. Все умрут. Зачем торопиться? Разум и опыт подсказывают, что все мы – смертные существа. Ты тоже.

– Но вы умрете там, где родились. Вы умрете в своем болоте.

– Какая разница? Что от этого меняется? У тебя даже есть преимущество. Мы умрем и исчезнем навсегда, а тебя и после смерти будут показывать посетителям Галереи искусств.

– Это меня и пугает, – мрачно ответил экспонат X. – Не будет этого. Я брошусь сейчас в каньон.

– Чего ты хочешь? – спросили его.

– Я хочу заглянуть в свой мир. В свой, а не в ваш, – ответил экспонат X. – Пусть соберутся вместе все члены Тайного Совета и все представители от провинций. Пусть именно они примут решение. Я настаиваю на решении. И пусть это будет правильное решение.

«Но где ты хотел бы побывать?»

Экспонат X задумался.

Он не хотел вновь оказаться под разрывами японских снарядов, волны Цусимы до сих пор пугали его. Он не хотел вновь оказаться в японском плену, потом мотаться по морям и океанам, пытаясь добраться до неведомого Парижа. Его нисколько не привлекали сабельные атаки красных эскадронов, он не хотел работать в конном хозяйстве и уж совершенно точно не хотел столкнуться в темном переулке с Семеном Михайловичем Буденным. Его страшили офицеры НКВД и душные трюмы «Пижмы», ничем не лучше казался ему немецкий городок Шлюссендорф. Вот разве Париж…

Подумав, он так и сказал:

– Один день в Париже.

Немедленно на Старую Базу был вызван офицер Ли.

Он вспомнил, как его вызывали сюда несколько лет назад, и сердце офицера сладко и нежно дрогнуло. Но инструктаж на этот раз проводил Старший специалист штаба, а не коммодор Фрина.