Царь всех болезней. Биография рака

Под конец первого года моей практики, весной 2005-го, я сидел на 10-м этаже больницы возле умирающей больной, Джермейн Берн. В 1999 году Джермейн, жизнерадостному психологу из Алабамы, вдруг стало плохо: ее накрыл внезапный приступ тошноты, да такой сильный, что содержимое желудка извергалось из нее, как из катапульты. И что странно, тошноту сопровождало постоянное ощущение наполненности желудка, словно она ела и ела без остановки. Джермейн поехала в баптистскую больницу в Монтгомери, где ей сделали уйму тестов и обследований, прежде чем компьютерная томография показала 12-сантиметровую опухоль, распиравшую желудок. Джермейн провели биопсию 4 января 2000 года. Под микроскопом обнаружили пласты быстро делящихся веретеновидных клеток. Опухоль, успевшая попасть в кровоток и повредившая нормальную архитектуру тканей, оказалась редкой разновидностью рака под названием гастроинтестинальная стромальная опухоль (ГИСО).

Новое обследование принесло вести еще дурнее прежних. Снимки показали множественные опухолевые очаги в печени, лимфоузлах и левом легком. Метастазы распространились по всему телу. Хирургическое вмешательство исключалось, а лекарств, эффективных против этого типа саркомы, в 2000-м еще не было. Алабамские доктора попробовали наугад какое-то сочетание химиопрепаратов, но лишь затем, чтобы не бездействовать. “Я написала прощальные письма, заплатила по счетам и составила завещание, – рассказывала Джермейн. – Вердикт не вызывал сомнений. Меня отправили умирать домой”.

Получив свой смертный приговор зимой 2000 года, Джермейн наткнулась на интернет-сообщество собратьев по несчастью, пациентов с ГИСО. Этот странный сайт, как и большинство его завсегдатаев, постоянно находился на грани выживания. Отчаявшиеся люди обсуждали на нем отчаянные средства. Но в конце апреля по сообществу степным пожаром пронеслась весть о новом лекарстве – “Гливеке” (иматинибе) – том самом, которым Друкер лечил хронический миелоидный лейкоз. Оно связывает и инактивирует химерный онкобелок Всг-ABL, но не только его, а еще и другую тирозинкиназу – Kit. Если активация сигнального пути Bcr-ABL заставляет неуемно делиться клетки ХМЛ, то Kit-сигнализация делает то же самое с клетками ГИСО. В первых клинических исследованиях иматиниб отлично подавлял активность Kit, а соответственно, эффективно работал против ГИСО[1013].

Джермейн пустила в ход все свои связи, чтобы попасть в одно из таких испытаний. Она и так умела быть страшно убедительной – с легкостью могла льстить, донимать, уговаривать, молить и требовать, – но болезнь придавала ей еще больше смелости. (“Вылечите меня, док, и я отправлю вас в Европу”, – как-то сказала она мне, но я вежливо отклонил ее предложение.) Ей удалось-таки попасть в клинику, где исследовали “Гливек”. К моменту ее зачисления в программу испытаний препарат проявил себя так превосходно, что врачи сочли неэтичным давать плацебо даже части пациентов с ГИСО. Джермейн начала принимать “Гливек” в августе 2001 года. Через месяц проявились первые результаты: опухоли начали уменьшаться с поразительной скоростью. У Джермейн прошла тошнота и появились силы – она буквально вернулась с того света.

Восстановление Джермейн стало медицинским чудом. Газеты Монтгомери тут же раскрутили эту историю. Удачливая пациентка теперь раздавала советы другим онкобольным. Медицина начинает поспевать за раком, наконец-то есть основания для надежды – таков был главный посыл ее сообщений. Пусть пока и на горизонте не видно средства, исцеляющего окончательно, но новое поколение лекарств позволяет контролировать болезнь, а следующее сделает то, чего не удалось нынешнему. Летом 2004 года, когда Джермейн праздновала очередную годовщину своей неожиданной победы, оставшиеся в ней раковые клетки внезапно утратили чувствительность к “Гливеку”. Недобитые, дремавшие все это время опухоли мстительно воспряли. За считаные месяцы очаги появились в желудке, печени, селезенке, легких и лимфоузлах. Вернулась тошнота – такая же сильная, как и прежде. Злокачественная жидкость начала заполнять ее брюшую полость.

Находчивая, как всегда, Джермейн снова отправилась в интернет и разведала на том же форуме больных ГИСО, что в Бостоне и еще нескольких городах проходят испытания новых лекарств – второго поколения аналогов иматиниба. Обзвонив примерно полстраны, она пробилась в только что начавшееся в Институте Фарбера исследование такого аналога – препарата SU11248.

Новое лекарство подействовало, однако эффект его оказался недолгим. В феврале 2005-го болезнь окончательно вышла из-под контроля. Опухоли росли так быстро, что Джермейн могла отслеживать динамику в фунтах еженедельными взвешиваниями. Со временем ее боли так усилились, что уже не позволяли добираться от кровати до двери, и тогда ей пришлось лечь в больницу. Я отправился на встречу с Джермейн в тот вечер не для обсуждения нового лечения, а чтобы попытаться примирить ее с реальным состоянием ее здоровья.