Царь всех болезней. Биография рака

Этот образ павшего рака, безусловно, принадлежит эпохе Фарбера, однако его дух до сих пор витает над нами. В конце концов, каждой биографии положено завершаться смертью героя. Возможна ли в будущем кончина рака? Можно ли навсегда искоренить этот недуг из наших тел и нашего общества?

Ответ кроется в биологии этой выдающейся болезни. Как мы уже знаем, рак прочно вшит в наш геном. Онкогены появляются в результате мутаций жизненно важных генов, регулирующих клеточное размножение. Мутации в этих генах накапливаются из-за повреждения ДНК канцерогенами и случайных ошибок копирования генома перед делением клеток. Если первую причину можно пытаться предотвратить, то вторая заложена в нас самих эволюцией. Рак – это глубоко укорененная в нас погрешность развития организма, а значит, избавиться от рака мы можем ровно настолько, насколько способны избавиться от всех тех физиологических процессов, что держатся на делении клеток, – от старения, обновления, заживления, размножения.

Наука воплощает желание человека постичь природу. Технология присовокупляет к этому желанию амбициозное стремление природу контролировать. Эти побуждения родственны – можно познавать природу с целью обуздать ее, – но лишь технологии свойственно стремление вмешаться. Значит, медицина по природе своей технологическое искусство: она исходит из стремления улучшить человеческую жизнь вмешательством в саму эту жизнь. Битва с раком доводит технологическую идею до крайности, потому что сам предмет вмешательства встроен в наш геном. Пока не ясно, возможно ли в принципе вмешательство, способное отличать злокачественное деление от нормального. Не исключено, что рак – этот разношерстный, плодовитый, агрессивный, адаптивный близнец наших разношерстных, плодовитых, агрессивных, адаптивных клеток и генов – просто невозможно отделить от наших тел. Быть может, рак определяет верхний предел отведенного нам срока жизни. Поскольку наши клетки делятся, тела стареют и мутации неумолимо накапливаются одна за другой, рак вполне может служить конечным пунктом в программе нашего индивидуального развития.

Но можно ограничиваться и более скромными целями. Над дверью в оксфордский кабинет Ричарда Пето висит один из любимых афоризмов Долла: “Смерть неизбежна – в старости, но не раньше”. Мысль Долла обозначает гораздо более разумную ближайшую цель в Войне с раком. Да, возможно, все мы роковым образом связаны с этим древним недугом и вынуждены в обозримом будущем как биологический вид играть с ним в кошки-мышки, но если можно будет предотвращать смерть от него до глубокой старости, если раунды этой жуткой игры – лечение, резистентность, рецидив и новое лечение – можно будет растягивать все больше и больше, это преобразит наше восприятие этой болезни. Учитывая все, что мы знаем о раке, даже такой результат стал бы технологической победой, не сопоставимой ни с какой другой в нашей истории. Это была бы победа над нашей внутренней неизбежностью – победа над собственным геномом.

Чтобы живее представить себе такую победу, проведем мысленный эксперимент. Вспомним Атоссу, персидскую царицу, за пять веков до нашей эры предположительно страдавшую раком груди. Представим, как она путешествует во времени, переносясь из эпохи в эпоху этакой онковерсией Дориана Грея, с опухолью, застывшей в одном и том же состоянии. Болезнь Атоссы позволит нам воспроизвести былые достижения в лечении рака и заглянуть в его терапевтическое будущее. Посмотрим, как изменялись бы способы лечения и прогнозы Атоссы на протяжении 4 тысяч лет и что могло бы случиться с ней в новом тысячелетии.

Но сначала давайте отправим нашу героиню в далекое прошлое, во времена Имхотепа – в 2500 год до н. э. Имхотеп уже может предложить Атоссе название для ее болезни – иероглиф, который мы не умеем произносить. Имхотеп ставит диагноз, но… “лечения не существует”, кротко сообщает он – и на том умывает руки.

В 500 году до н. э., в царствование самой Атоссы, она назначает себе примитивнейшую форму мастэктомии, которую и проводит ее греческий раб. Еще через 200 лет, во Фракии, Гиппократ описывает ее опухоль как karkinos, тем самым давая болезни имя, которое будет звучать в веках. В 168 году н. э. Клавдий Гален усматривает универсальную причину рака в системном избытке и застое черной желчи, локальное скопление которой в итоге прорывается наружу опухолью.

Проносится тысяча лет: застойную черную желчь все еще изгоняют из тела Атоссы, однако опухоль растет, въедается в соседние ткани и дает метастазы, распространяясь по всему организму. Средневековые хирурги мало что смыслят в болезни Атоссы, однако подступаются к ее опухоли со скальпелями и ножами. Подлечиться ей предлагают лягушачей кровью, свинцовыми пластинками, козьим пометом, святой водой, крабовой мазью и едкими химикалиями.