Царь зверей не лев

Если вы ознакомитесь со специальной литературой, то убедитесь, что некоторые животные в зоопарках чрезвычайно редки. Например, во всех вместе взятых зоопарках содержится лишь двадцать восемь особей антилопы гну, чуть больше тридцати носорогов широкогубых и примерно сто пятьдесят черных антилоп. В последние годы нам удалось заполучить семнадцать гну, восемь широкогубых носорогов, двадцать четыре черные антилопы и тридцать жираф Ротшильда. В Чехословакии — и больше нигде в мире — живет в неволе стадо безгривых зебр, насчитывающее двадцать экземпляров. Животные, которых мы отловили в Африке, не только хорошо освоились с новыми для них климатическими условиями, но и прекрасно размножаются — а именно в этом и состоит смысл нашей работы.

Тайна козлиной ноги

Теперь я вам расскажу о куки и о том, при каких обстоятельствах Чарли вернулся к ней насовсем. Когда я направлялся к окраине Найроби, где они жили вдвоем, душа моя то и дело уходила в пятки, так как я нес Чарли пренеприятные известия.

— Вас подождать, сэр? — обратился ко мне таксист, когда мы остановились перед старым обшарпанным домом.

— Спасибо, не надо, — невольно вздохнул я; мне ужасно хотелось, чтобы все было уж позади. Остановившись у входа в дом, я с изумлением обнаружил, что в данный момент предпочел бы встретиться в буше с разъяренной слонихой, лишь бы уклониться от свидания с Куки, женой Чарли. Я всегда ее очень уважал, может, и побаивался чуточку... За годы, прожитые в Африке, мне пришлось провести великое множество всевозможных трудных и сложных переговоров, у меня в этой области, как говорится, была большая практика, но в тот момент мне было здорово не по себе.

Чувствуя себя обреченным, я позвонил. Через минуту в дверях появился старый туземец Машарио, личный слуга и доверенное лицо Куки. Служил он у нее уже очень много лет и был прекрасно осведомлен о всевозможных драматических приключениях, случавшихся с членами этого обширного семейства.

И вот Машарио медленным, исполненным достоинства шагом — как это должно было соответствовать значимости его возраста и занимаемого им поста — направился к калитке, как вдруг в окне появилась взлохмаченная голова Куки.

— Машарио! — командирским голосом рявкнула она. — Назад!

Неужели ей стали известны те неприятности, по поводу которых я сюда пришел? Вполне возможно... раз она не разрешает открыть мне. Да, делать нечего! Мне хотелось решить все по-доброму, так что не моя вина, что все так плохо кончилось. Я уж собрался было уходить, но в этот момент Куки сама выбежала из дома с криком:

— Джо, я немного задержалась, но мне ведь надо было немного привести себя в порядок. Знать бы, что ты придешь...

Куки очаровательно улыбнулась, но крайней мере ей хотелось это сделать, но выглядело это жалко. Куки не могла помочь никакая очаровательная улыбка и никакое "приведение себя в порядок". За время, которое мы не виделись, она совершенно не изменилась, так что невольно складывалось впечатление, что такой же могучей она была уже в момент своего появления на свет.

Приветствовал я ее со всей учтивостью и в самых изысканных выражениях. Выслушав меня, она сама открыла калитку и бросилась мне на шею.

— Добро пожаловать, Джо! — кричала она мне в самое ухо. — Добро пожаловать!

Пока мои кости трещали в объятиях могучей Куки, я рассуждал про себя примерно так: "Если бы ты знала, из-за чего я пришел, то уж ни в коем случае не встретила бы меня так сердечно..." О том, как бы она в таком случае меня "поприветствовала", я постарался не думать.

Мне показалось, что я понял, почему Куки так радуется моему появлению. Мой приход обычно означал... деньги.

— Проходи, Джо!

Куки всегда обращалась ко мне на "ты", а я к ней — на "вы". Объяснялось это тем уважением, которое я к ней испытывал, а также тем, что сама она так и не предложила мне перейти с ней на "ты", хотя мы были знакомы почти восемь лет. Ее обращение со мной всегда было дружеским, ради меня она никогда не утруждала себя ни выбором выражений, ни необходимостью вести себя светски, и тем не менее я всегда чувствовал дистанцию. В этом я был не одинок, такое ощущение, видимо, испытывали многие представители сильного пола. Исключением был, может быть, только Машарио...

— Да проходи же ты наконец!