Царь зверей не лев

Самым несчастливым днем для меня за все пребывание в Африке было 26 февраля 1970 г. Утомленные ловом под палящим солнцем, мы отдыхали в тени перед хижиной и пили чай. Еще издали мы заметили приближающегося к нам африканца. Подойдя, он спросил меня и протянул мне конверт. В нем была телеграмма и приложенное к ней письмо из нашего посольства в Кампале. Умер мой отец. Но в голове сразу же пронеслась мысль, что я не смогу поехать на похороны, хотя и очень хотел бы: я не мог оставить зверей. Я сидел на большом камне, слезы душили меня. Я вспомнил наше расставание, когда, стоя у нашего дома, отец сказал: "Мы вместе отпразднуем твое возвращение!" В Пилникове меня ждали целую неделю и, не дождавшись, похоронили отца.

Остров немых

Я хочу рассказать вам, что произошло до того момента, как племя борано объявило нам войну.

Весь день мы были заняты работами по строительству лагеря. Мы старались подбодрить друг друга, но наш оптимизм был кажущимся. Мы знали, что без посторонней помощи нам не обойтись. Вечером, уставшие и подавленные, мы молча сидели у костра. Каждый думал об одном и том же: как быть дальше? Муго, полный неиссякаемой энергии, хлопотал вокруг нас, как и обычно, с проворством подавая ужин. Мы где-то завидовали ему. Он был занят своим делом, ему не о чем было беспокоиться, на нем не лежало бремя ответственности. Да, ему-то хорошо. Он и не думает о том, насколько положение серьезно.

Но я ошибался. Он приготовил нам сюрприз.

А началось все с того, что я отставил в сторону тарелку с едой, к которой едва прикоснулся. Муго был отличным поваром и из наших скромных запасов действительно творил чудеса. Мы всегда заранее предвкушали удовольствие от наших трапез. Муго совершенно не принимал во внимание, что мы находимся среди диких зарослей, что неподалеку раздаются крики диких, опасных зверей. Ритуал, связанный с нашей трапезой, он выполнял всегда точно и неукоснительно. Сколько раз он этим так действовал мне на нервы! Ведь часто дорога была каждая минута, и я бы предпочел проглотить обед стоя, но дотошный Муго всегда настаивал на своем. И на этот раз ужин был прекрасно сервирован, но аппетита ни у кого не было.

— Бвана, надо съесть все, — строго произнес Муго.

— Не сегодня, Муго. Сегодня не хочется.

— Как раз сегодня и надо. Завтра вам потребуются силы.

— Зачем?

Не ответив, он снова поставил передо мной тарелку и, стоя немного поодаль, следил за каждым куском, который я старался через силу проглотить. Остальным тоже есть не хотелось, но сегодня они его не занимали. Почему? Правда, этот вопрос возник у меня несколько позднее.

Затем наклонясь ко мне, он таинственно прошептал:

— Бвана, нет худа без добра.

У него была привычка часто употреблять в речи различные английские поговорки. Кто знает, где он научился им. Я с грустью взглянул на его накрахмаленный колпак и про себя подумал: "Тебе-то, Муго, легко говорить..."

— Бвана, приготовьте лодку.

— Лодку? Зачем мне лодка? — не мог понять я.

— В реке много крокодилов.

Я уже по опыту знал, что африканцы обычно не говорят прямо о деле, и лишь только после долгих расспросов можно узнать, что они имеют в виду. Но сейчас мне было не до головоломок.

— На рассвете вы переправитесь через реку.

Муго взглянул на меня своими умными глазами, поклонился (его манеры всегда были безукоризненны) и сказал:

— Бвана, идите за мной.

Я внимательно его выслушал. Остальные, кто сидел у костра, тоже стали прислушиваться. Но никто не задал ни одного вопроса. Да это было бы напрасно. Муго питал слабость к различным церемониям, и все, что бы он ни делал и говорил, походило на какой-то ритуал.

Я пошел за ним. Мы направились к реке. При свете луны можно было разглядеть очертания диких животных, и Муго, городской житель, боязливо на них поглядывал. Но тем не менее он продолжал идти вперед. Куда только ведет меня этот таинственный Муго?

Мы вышли на берег реки Тана. Муго, указав рукой на водную гладь, произнес:

— Бвана, завтра мы отправимся туда.

— На пикник?

Шутка была неудачной, и я тут же пожалел об этом. Обычно в общении с африканцами я находил верный тон, и столь необходимое чувство меры никогда не изменяло мне. Но рядом с этим важным и непостижимым Муго мне было как-то не по себе. До того момента, пока не произошло то, о чем я собираюсь вам рассказать.

Муго обиженно молчал, и я снова не знал, что и сказать.