Tsaregradskiy_Franko_Kratkaya_biografiya..417236

А Франко тем временем вел довольно легкомысленный образ жизни. Многочисленные светские обязанности и увлечение прогулками под парусом оставляли ему мало времени для каких-то серьезных дел и тем более — для военного мятежа. По выходным он посещал мать, по-видимому, возобновил тесные отношения с «тетушкой Хильдой» и полностью отдался своей страсти к рыбной ловле. Именно тогда он завел себе одного-единственного друга из гражданских, Макса Боррелла, предпринимателя, который прежде жил в Латинской Америке, где был похищен и зверским образом кастрирован. Он стал постоянным спутником Франко на охоте и рыбалке после войны и оставался близким другом вплоть до своей последней болезни. И весьма знаменательно, что Франко, покинув раздираемое войной Марокко, был вынужден удовлетворять свои сексуальные потребности и агрессивные импульсы, убивая зверей на охоте, избрал себе в сотоварищи человека, который подвергся насильственной кастрации.

Несмотря на видимое отсутствие интереса Франко к планам готовящегося путча, мятежные офицеры очень хотели знать, какую позицию он займет. Как всегда, Франко попытался уйти от окончательного решения. Сначала он намекнул Санхурхо, что не прочь принять участие в путче, а затем гневно отрицал это. Его колебания были вызваны и боязнью выступать против власти, и личной неприязнью к Санхурхо, и озабоченностью недостаточной подготовкой к перевороту, неудачный исход которого, как он опасался, «откроет двери коммунистам». Его нерешительность тем не менее была истолкована как поддержка мятежа, и когда Франко приехал в Мадрид, чтобы выбрать себе нового коня, то вдруг узнал, что здесь ходят слухи о его участии в будущем путче. И хотя генерал резко заявил заговорщикам, что, если они «продолжат распространять подобную клевету», он будет вынужден «принять энергичные меры», обеспокоенное правительство решило установить за ним постоянную полицейскую слежку. Агентов полиции, по словам Пакона, временами «выводила из себя» неспособность Франко положить конец досужим полуночным разговорам и отправиться спать.

В день мятежа Санхурхо, 10 августа 1932 года, Франко, вернувшийся в Ла-Корунью, должен был уйти в отпуск. Однако командующий военным округом генерал Вера попросил Франко отложить отпуск и заменить его, Веру, во время официального визита адмирала испанского флота, флагманский корабль которого бросил якорь в порту Ла-Коруньи. И в тот момент, когда сторонники Санхурхо выступили против правительства, Франко принимал официальные почести и слушал орудийный салют из пятнадцати залпов на борту флагмана военно-морского флота. Когда на следующий день после попытки переворота взбешенный Асанья связался с генералом Верой, чтобы выяснить местонахождение

Франко, он почувствовал огромное облегчение, узнав, что тот «мирно исполнял обязанности на своем посту». Если бы Франко ушел в отпуск в намеченное время, Асанья, вероятно, пребывал бы в значительно менее радужном настроении.

Как и предсказывал Франко, попытка мятежа Санхурхо оказалась беспорядочной, неорганизованной авантюрой, но послужила хорошим уроком. В дальнейшем правые больше не будут спешить с переворотом без соответствующей подготовки и поддержки полиции и Гражданской гвардии. Многие старшие офицеры считали, что отказ Франко участвовать в мятеже стал решающим фактором его провала. Убедившись в своей правоте, генерал сообщил Мильяну Астраю, что выступит против Республики только в случае, если правительство попытается распустить армию или Гражданскую гвардию, а также «если ясно увидит, что пробил час коммунизма». А Пакону Франко заявил, что «никогда не верил в успех мятежа, поскольку в нем не участвовала значительная часть марокканской армии». В результате, благодаря своей хитроумной, двусмысленной и неопределенной позиции во время путча, он остался в хороших отношениях с обеими сторонами политического спектра. Генерал сохранил доверие правых, убедив их, что, считая преждевременным военное выступление, он с уважением относится к взглядам его участников. Но Франко не дискредитировал себя и перед правительством, оставшись на своем посту. Правда, разгневанный Санхурхо опровергал доводы «маленького Франко», назвав его «лукавым хитрецом, который всегда думает только о своей выгоде».