Царевна-Лебедь с Золотой Горы

Ильда села прямо, и держала зеркало перед собой, глядела на свое отражение в полированной бронзе. И она преображалась на глазах. Губы из синих стали красными, кожа лица стала розовой, нарисованный румянец вернулся на щеки. Но- глаза так и остались чёрными, Ильда собралась встать. Дигна посмотрела на потолок, схватила девушку за ладонь, и пробормотала:

– Не торопись… – и принялась красить ей ногти, – вот, и готово…

Ключница любовалась работой. Ну просто прекрасно, нахваливала она сама себя.

– Отлично, Дигна. Спасибо. – благодарила Мика.

– Спасибо… – с трудом вымолвила еле живая от радости Ильда, – так куда лучше… Почти как раньше. Но улыбаться я всё равно не смогу, – жалела себя девушка.

– Все, пора идти. Ты дитятко молчи больше, за тебя буду говорить, – напомнила женщина, – глаза опусти, и молчи. Пойдем.

Они спустились вниз, накинув в подклети темные горестные плащи, Мика взяла за за узду лося Пирги, а Дигна повела собаку.

Нескоро дошли до селения, прохожие только кивали головами, видя печальных путников.

– Пирга погиб! Пирга погиб! – разнеслось по улицам, ещё до того, как Дигна постучала в калитку дома Кнувы, отца юноши. Почти сразу отворили вход, на пороге стоял встревоженный хозяин дома.

– Привет тебе Мика, и тебе славница, и ты здравствуй Дигна. С чем пришли, и сын мой где? – оглянув гостей спросил мужчина.

– Погиб Пирга, – глухим голосом заговорила Ильда, – пошёл до рассвета на охоту, на Лесного хозяина. Проснулась- нет его, услышала вой Звонка. – рассказывала девушка, не отводя глаз от Кнувы, – Оседлала Карего, лося моего, двинулась в путь, по лесной тропе, пошла я на голос собачий. Звонко лежал весь в крови, подняла я его, и он повёл …Несколько волков встретились, их мой сохатый разогнал… А дальше…, – она говорила, водя перед собой рукой, словно всё было перед её глазами, – Кусты изломанные, кровь везде и на земле копье лежало, – она отдала его в руки отца юноши, – тела не было… Следы медвежьи, и волчьи, и от рубахи его, вышитой, – протянула кровавую ткань Кнуве, – наверное, медведь его убил, да ушёл, а тело волки съели.

– Спасибо… Спасибо, дочка, что сама всё рассказала, а не мать за тебя говорила, – сказал несчастный отец, начавши тереть висок бритой головы, – что ж я жене скажу… Проходите, помянем… И лося его привела, и собаку, – говорил он, принимая поводок собаки и поводья от лося.– пойду, отведу…

Мужчина старался идти твердо, но споткнулся раза три на кучке травы, так некстати выросшей на усадьбе, и неловко потянул собаку за поводок, так что та жалобно взвизгнула.

Гостьи стояли во дворе, ожидая хозяина. Он пришёл, и провел в горницу своих зловестников. В горнице, рядом со столом хозяйствовала женщина, в простом льняном платье, волосы были прикрыты платком, на шее разноцветные бусы. Как видно, это была жена Кнува.

– Садитесь, – сказал хозяин, – мать, погиб Пирга, медведь его заломал. Завтра по следу пойдем с родней, возьмём кровника.

– Сейчас, мёд принесу, помянем, – сказала побледневшая от этих слов женщина.

Вернулась с посудиной с медом, да с пятью ковшами. Разлила питье по ковшам, и поставила перед каждым, лишь удивилась, взглянув на лицо Ильды.

– Не из наших мест, что ли, девица? – спросила хозяйка.

– Отец не из наших, – поспешно ответила Мика, быстро взглянув на девушку, – она дочь моя.

– Если так… – вздохнув, сказала хозяйка, – то что губы подведены, да румянец на скулах, – посмотрела на Дигну тяжелым взглядом, – Не хочет что бы бледность её видели… Руки покажи, девица!

– Ты чего, мать, удумала! – крикнул Кнува.

– Я покажу, – тихо сказала Ильда, вытянув руки перед собой и показав ладони.

– Не убивала она его, – сказала женщина и отвернулась, уйдя в дальний угол.

– Не таи обиды на нас, целительница, – тихо, медленно подбирая слова, сказал хозяин дома, – Меня от смерти твоя дочь спасла, да сына, видать, не сумела. Еще раз спасибо, что сами горькую весть принесли.

– Пойдем мы, Кнува, – прощалась Мика, – тяжело нам здесь быть.

Поздно уже было смеркалось, и на пол пути домой, в усадьбу, тьма упала на тропу. Небо было затянуто тучами, и луна не освещала землю. Мика и Дигна осторожно ступали, боялись упасть, ведунья опиралась на посох, ключница-на клюку. Ильда же шла быстро, она видела лесную тропу даже в кромешной тьме. Всё было серое и чёрное перед её глазами, темные деревья, серые кроны, серо-чёрные кусты, даже хвойные иголки, трава, густо растущая на земле. Девушка даже смогла не наступить на малую улитку, ползущую по травинке. Она даже присела, рассмотрев её поближе, раковина, малые рожки, глаза – бусины, улыбнулась и хотела позвать маму, и только тут поняла, что они сейчас не видят ничего.

– Мама, подождите, – сказала девушка и быстро подошла, – под руки меня возьмите, я вас проведу.

– Веди, что же делать… – согласилась Мика, давая дочери взять её за плечо.

– Ильда, руку дай, – попросила и Дигна.