Царевна Софья

Но когда добрались до Мытищ, никакого войска там не оказалось. Тогда стрельцы начали говорить, «что, конечно, войско стоит в селе Пушкине», что также не подтвердилось. Тем не менее паника продолжала нарастать и достигла апогея по прибытии стрелецкой делегации в Воздвиженские. Стрельцы толпами бродили по селу, вздыхали, плакали, вспоминали казненного здесь «батюшку» князя Ивана Андреевича и пугали друг друга, что их самих непременно ожидает та же участь. Некоторые, не выдержав, сбежали из Воздвиженского в Москву, где начали рассказывать, что «их товарищев всех переказнили». Этот рассказ Сильвестра Медведева подтверждается царской грамотой из Троице-Сергиева монастыря московским властям, в которой говорится, что несколько стрелецких выборных «с дороги сбежали к Москве и на Москве надворные пехоты всеми полками возмутили и учинили всполохи большие, вместя воровские смутные слова, чего не бывало». Руководитель московской администрации боярин Головин получил указание уговаривать московских стрельцов, чтобы они «тех беглецов воровским смутным словам не верили»; самих сбежавших стрелецких делегатов предписано было «изымать», то есть ловить и арестовывать.^{168}

Потребовались новые убеждения митрополита Иллариона, чтобы заставить выборных продолжить путь. Но прежде стрельцы послали к Троице двух человек с отпиской патриарха государям. Перед сельцом Рахмановом стрелецкую делегацию встретил высланный Софьей стольник Иван Иванович Нормацкий:

— Ничего не бойтесь и надейтесь на царскую милость. Я нарочно с таким словом к вам прислан.

Вслед за тем, уже с наступлением ночи, вернулись и два стрельца из Троицкого монастыря, которые уверили товарищей, что никакой засады на дороге нет «и без указа великих государей тому их напрасному побиению быти невозможно», а их повинную готовы принять радостно, «по притче блудного сына».

Ранним утром 27 сентября стрелецкая делегация добралась до Троицы. Прибывших встретила царевна Софья в окружении бояр и ближних людей. После молитв, прославляющих память преподобных Сергия Чудотворца и ученика его Никона, правительница обратилась к стрельцам с продуманной речью, полной справедливых упреков:

— Люди Божии! Как вы не убоялись Бога?! Как восстали на величайших благочестивых самодержцев и на весь царского нашего величества сигклит, на бояр, и на ближних людей, и на всех людей во всём Московском государстве вознеистовились?! Воистину забыли вашу нам веру и целование креста святаго, что будете верно во всём нам служить! Забыли вы милости к вам и жалованье деда нашего царя Михаила Федоровича, и отца нашего царя Алексея Михайловича, и брата нашего царя Федора Алексеевича. Забыли и милость, и государское жалованье ныне благочестивых царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцев! Почто приходили по своим волям зло творить? Чего ради, вознеистовившись, хотели за нами войною воровски на погубление идти? Чего ради без царского величества указов ружье всякое из казны, пороховое зелье, и свинец, и всякие военные припасы разобрали и людям иным раздавали, и пушки развозили на бой, и ходите всюду на Москве в царствующем нашем граде с ружьем и с копьями, и караулы поставили многие, и круги злосоветные ваши завели по-казацки, чего и в древние лета в царствующем граде не бывало?! Или вы нашим царством хотите завладеть?! Видите, до чего вы ныне своевольством своим дошли! Видите, какое множество воинства нашего собралось охранять нашу державу от вашего злодейства и непокорства! Как вы, в таком еще юном возрасте видя благочестивых царей, воздвигли смущение, и мятеж, и противление, и всему государству убыток, и обиду, и скорбь всему воинству соделали?! Вы не пропускаете в царствующий наш град всяких людей с челобитьями нам, за что недостойны были бы даже видеть царские величества, а не то что ждать милости к вам. Если вы называетесь слугами царского пресветлого величества, то где есть ныне служба ваша и послушание?

Стрельцы со слезами повторяли:

— Виноваты! Согрешили! Бога и ваше величество прогневили!

Выборные от стрелецких полков подали Софье датированную 25 сентября «сказку» от имени стрельцов, солдат, пушкарей, гранатчиков и других служивых людей: все они обещали государям «служить и работать» безо всяких «шатостей», утверждали, что у них на царей и бояр «никакого злоумышления нет и впредь не будет», что оружие и боеприпасы, самовольно взятые из казенных арсеналов, «ныне в полках в целости». В «сказке» особо подчеркивалась готовность стрелецких полков отправиться на службу в Киев, как было предписано царскими указами еще две недели назад.

После оглашения «сказки» — акта капитуляции московских повстанцев — Софья вновь обратилась к стрелецким выборным: