Царевна-ведьма

   И то сказать, верно, а то что же это за поганое дело: царю вроде как милость оказали бескорыстно, а он, будто нищий, этого милостивца не в силах был отблагодарить.   Обидно сиё было для царской гордыни, а ничего-то не поделаешь, ибо нигде и никто не сыскал ему доброй той ведьмы.

   Пропала она, как в воду канула, и ни один из царёвых подданных не видал её и в глаза.

   И вот дни шли там за днями, а Милолика с бабкою Миладою по-прежнему в избушке своей жили-поживали и добрыми делами, как и ранее, занималися.

   Как вдруг случилось в царском семействе несчастном опять дело страшное и опасное: Борилев на сей раз заболел внезапно, наследник единственный царский!

   Прискакал он как-то раз с очередного своего озёрного купания, да и свалился ввечеру́ в жару да в бреду ужасном. Лекари дворцовые своими лекарствами его излечить попытались, да только от их лечения, а может и так само, кидануло бедного царевича лишь в больший-то лихой жар.

   Как прознала об том Милолика мудрая, так руками она в отчаянье всплеснула да и говорит своей милой приютчице:

   — Ой, же ты, худо так худо! Чую я шестым своим чувством, что ежели царевича сегодня я не исцелю, то назавтра ему точно карачун будет. От же, и сволота этот колдуняра загадочный — ну никак ему неймётся-то, гаду-аспиду!

   Собиралась ведьмочка младая так скоро, как только могла.

   Да почитай что до самого города она со всех ног по дорогам бежала, разных странников мимоезжих сим престранным зрелищем пугая да удивляя немало. Однако на сей раз ей было не до тщательного камуфляжа, ибо она милого своего торопилась спасать, а не променад по окрестностям совершала.

   Ну, а добежав почти до города самого, она перешла на шаг, хотя шаг её размашистый был упруг и шустёр не по-старобабьи.

   — А ну-ка, молодцы бравые, — потребовала она у стражников, едва отдышавшись, — поскорее ведите меня в царские палаты, где Борилев-царевич в жару метается, а то, неровён час, брыки ещё откинет чадо, и будет нам тогда не горе даже, а большая беда…

   Те, вестимо, о силе её целительной были наслышаны — да ещё как!

   Не стали стражники зазаря там телепаться, а прямиком доставили великую врачунью к самому-то царю.

   — Кто ты есть, о том я тебя покамест не спрашиваю, — взволнованно сказал карге царь, — не до того мне сейчас. Сын мой единственный от огненной лихой горячки ныне погибает, и я гляжу, ты о том тоже уже знаешь. Коли сможешь его спасти, знахарка незнаемая — иди да спасай! За сына я горы златые готов отдать! Клянусь в том честью своею незапятнанной и званием своим царским!

   — Насчёт того, чтобы спасти — этого я тебе пока не обещаю, — без лишних слов ответила царю Милолика-карга, — но всё что в силах моих сделать для сына твоего спасения — это я обещаю твёрдо! А теперь отведите меня скорее к больному, а то время ныне больно уж дорого, чтобы тратить его на всякие пустые разговоры…

   Сам царь Болеяр вызвался провести чудо-целительницу к умирающему сыну.

   А как они в спальню его пришли, то первым делом Милолика чувства свои до полного предела изощрила и лежащего в беспамятстве царевича ими ощутила. И узрела она саму чёрную немочь — сестру страшную старухи-смерти — которая всю сущность Борилевову собою пропитала и в когтях своих незримых её держала.

   Попыталась было Милолика встревоженная эту гостью чёрную непрошенную руками из Борилевовой плоти выгнать, да только все её усилия титанические завершилися полнейшим пшиком.

   Крепко сидела старуха немочь в естестве телесном Борилевовом!

   Тогда взяла ведьмочка удручённая самый-пресамый свой сильный отвар и влила несколько его жгучих капель в воспалённый царевичев рот. Однако и тут её постигла неудача, поскольку вышел тот отвар целящий обратно изо рта парня умирающего, и полопался он кровавыми мелкими пузырями.

   Царь, царица и несколько приближённых бояр стояли возле постели царевича болящего буквально затаив дыхание. Глянула на них мельком Милолика и почувствовала на миг отчаянье сильное даже. Не знала она, как со злыми сими колдовскими чарами совладать, не по зубам ей, видать, орешек сей твёрдый оказался…

   От переживаний душевных её саму даже в дрожь кинуло. Минута наступила критическая, ибо почуяла ведьмочка с ужасом неподдельным приближение к Борилеву уже самой старухи смерти.

   Царевич вдруг захрипел, дугою весь выгнулся и приготовился вроде в лучший мир отходить душою…

   И в этот миг Милолика вспомнила!

   «Да как же я раньше об этом не подумала! — обругала она себя за преступную тупость, — Надо Природу-мать о помощи попросить истово! Меня же тому ещё в детстве Баба-Яга учила!..»

   Воздела она руки свои кверху, по-особому сосредоточилась и зашептала горячим шёпотом:

   — О, Природа-Мать — ты сильна помогать! Ты караешь татей, ты спасаешь дитятей! Огради сына своего немощного от злых сил волшебных! Освети ему мрачную душу солнцем красным, овей её свежими ветрами, омой водою её прозрачною! Да изыдет прочь, чёрная вредная немочь из души и тела Борилевова!

   И с этими словами Милолика-карга вдруг над царевичем низко наклоняется и… целует его крепко во запёкшиеся уста!