Царица амазонок

– Но ты все равно свободна. – Он сжал ее руку, но был еще явно не готов продолжить их игры. – Этот дом… Ты и я… Это и есть свобода. Мы оба сами решили быть вместе, и мне хочется… – Он поднес руку Мирины к губам, нежно целуя. – Мне хочется, чтобы мы могли просто лежать здесь, как сейчас, до конца времен.

Они провели в домике среди холмов три ночи. Днем Мирина старалась как могла развлечь своих сестер, но, несмотря на их благожелательность и веселые замечания, ясно было, что все они – даже Лилли – начинают томиться этим горным уединением.

Когда на четвертый день вернулся Эней с приказом доставить Париса обратно ко двору, Мирина втайне обрадовалась, видя, что их пребывание в глуши подходит к концу. Она предполагала, что великолепие царского приема избавит ее сестер от раздражения и снова даст ей свободу проводить долгие восхитительные часы наедине с супругом.

Но пока они скакали вдоль реки Скамандр, направляясь к высившимся впереди стенам Трои, Парис был так молчалив, что Мирина начала гадать, не скрывал ли он от нее чего-то пугающего, некую реальность, которая могла разрушить все ее надежды. Мирина и вообразить не могла, что бы это могло быть, разве что царь Трои и его супруга окажутся недовольны выбором своего сына… Но когда она пыталась заговорить на эту тему, Парис смеялся в ответ и заверял, что она тут совершенно ни при чем… А это могло означать лишь то, что проблема была в самом Парисе.

В конце концов Мирина выбросила из головы эти пустые размышления и просто наслаждалась красотой пейзажа вокруг себя. Скамандрийская равнина поразила ее своим богатством и плодородием сразу, как только Мирина ее увидела, а теперь нравилась ей все больше и больше. Потому что это был ее дом; все эти золотистые колосья пшеницы, качавшиеся на ветру, полные зерен, которые Мирина могла съесть, и эти колоссальные стены, возведенные на века, призванные защищать ее будущее. И будущее Лилли, если та решит остаться в Трое.

Когда они подскакали к городским воротам, Мирине пришлось закинуть голову вверх, чтобы охватить взглядом это чудо. Она никогда не видела таких высоких стен или дверей, сооруженных из гигантских деревянных досок. Ничто в городе богини Луны и в подметки не годилось этим сооружениям; даже Микены блекли в сравнении с ними.

Ворота были распахнуты настежь, пропуская непрерывный поток въезжающих в город и покидающих его земледельцев и торговцев; последние либо спешили к заливу, блестевшему вдали, либо возвращались в город с полными возами иноземных товаров. Здесь все как будто стремилось к своей цели. Мирина могла бы с удовольствием спешиться и провести весь день на скамейках рядом со стариками, просто наблюдая за течением жизни.

– В связи с нашим приездом, – сказал Парис, когда они уже пробирались сквозь суету улиц, – там может возникнуть некоторая… суматоха. Но прошу, доверься мне и ни о чем не тревожься. – Он улыбнулся Мирине, успокаивая ее. – Никто не сможет помешать нам быть вместе, и прежде чем ты успеешь опомниться, – он наклонился к Мирине и понизил голос, – я начну гоняться за тобой в кровати настолько огромной, что ты наконец-то получишь шанс удрать от моей похоти.

Однако Мирину не обмануло легкомыслие его тона. Краем глаза она видела, как напрягся его подбородок, а на лбу собрались морщины. Ей было больно видеть его страдания, и еще больнее оттого, что он не делился с ней своими опасениями и даже не намекал на их суть. Но в то же время… Мирина уже знала Париса достаточно хорошо, для того чтобы понять, что его молчание куда больше, чем все прочее, говорило о его любви к ней. И что бы ему ни предстояло вынести, он намеревался вынести это в одиночку. Так что возражать против его решения и доказывать, что этим он причиняет Мирине боль, было все равно что ранить его прямо в сердце.

В отличие от городских ворот, вход в крепость Трои был закрыт и охранялся вооруженными стражами. К воротам вел узкий мостик, круто поднимавшийся вверх. Таких мостов прежде Мирине никогда не приходилось видеть.

– Мы любим уединение, – пояснил Парис. – Летом в Трою прибывает слишком много иностранных кораблей… – Он умолк на полуслове, чтобы обратиться к стражам на языке Трои, и те мгновенно выпрямились, потом открыли маленькое оконце в воротах, чтобы передать внутрь приказ впустить прибывших.

Когда ворота распахнулись, Мирина увидела, что в крепость ведет тоннель, выстроенный из гигантских отесанных камней, которые выглядели так, словно никто, кроме богов, не смог бы сдвинуть их с места. Парис провел своих гостей сквозь тоннель, и они очутились в просторном дворе, окруженном величественными зданиями. Троянская крепость, дом царя Приама и его придворных, оказался маленьким замкнутым городом внутри большого города, над которым возвышалось стоявшее на вершине холма огромное здание, украшенное колоннадой.