Царица ночи

Случаи, о которых ему рассказывала Фаина, могли иметь место в Средневековье, могли произойти и относительно недавно, в разных концах света. С одним из них Матвей столкнулся спустя всего несколько дней после того, как разобрал на примере болезнь уроженца крохотной деревни, жившего пятьдесят лет назад. Нарушение кровоснабжения в верхней конечности из-за сдавливания сосудов, более известное как синдром грудного выхода, выдало себя синюшной окраской рук и слизистой и болью при поднятии руки. В тот раз врачи опоздали и пациент умер от закупорки легочной артерии. Матвей и его коллеги смогли спасти руку и жизнь владелицы крупного ресторана на Смоленской площади, которая в благодарность организовала доставку в отделение целого фуршета.

Отдельно для оперировавших ее врачей были приготовлены бутылки шампанского. Матвей уступил свою Еве, совершив обмен на несколько коробок с чаем, в том числе цветущим, который также был среди подарков. Судя по описанию на упаковке, он распускался в чайнике настоящим красивым цветком. Матвей такой никогда не покупал, но Фаине точно должно было понравиться. И, вспомнив ее недавний рассказ о знаменитом шоколатье, когда-то давно угощавшем всех шоколадом на Балу любви, он прихватил и несколько конфет ручной работы.

Сперва Фаина от угощения отказалась.

– Это все для тебя, – искренне настаивала она. – Это ты отлично провел операцию. Я ведь прекрасно обхожусь без еды.

Матвей был готов к такой реакции.

– Я помню. Но неужели тебе совсем не хочется попробовать? Вдруг этот шоколад будет тем самым, что сможет тебя удивить, – многозначительно заметил он.

Фаина недоверчиво подняла брови.

– Ну давай. И наш прекрасный чай уже готов. – Она засмеялась, когда он развернул ее за плечи к столу и показал на распустившийся внутри стеклянного заварочного чайника красный цветок с острыми листьями. – Я хочу порадовать тебя, Фая.

Странное имя все же сорвалось у него с языка, и она замерла, подняв на него широко раскрытые удивленные глаза.

– Прости, пожалуйста, случайно вырвалось. Не знаю, что на меня нашло – сам все детство страдал из-за этого дурацкого «Мотя».

– Нет-нет. – Она моргнула и улыбнулась ему, покачав головой. – Все в порядке, просто непривычно. Ты… ты можешь называть меня так, если хочешь. Мне будет приятно.

– Договорились, – улыбнулся Матвей и, не в силах удержаться, решил поддразнить ее: – А теперь, пожалуйста, давай уже попробуем эти чудесные конфеты. Как ты знаешь, та операция была непростой. Мне пришлось рецензировать головку добавочного шейного ребра, чтобы поставить протез подключичной артерии.

– Можете не продолжать, доктор Рокотов, я все поняла.

Он внимательно наблюдал, как она пробовала шоколад. Равнодушное выражение сменилось удивленным, затем восхищенным, и Матвей с удовольствием разделил оставшиеся сладости поровну. Он глубоко погрузился в мысли о том, что еще из еды могло бы ей понравиться, и не заметил, как она начала что-то говорить.

– Матвей?

– А? Прости.

Фаина застенчиво рассмеялась:

– Я спросила, могу ли иногда готовить для тебя.

– Что готовить?

– Супы, горячее, десерты – что захочешь. Я ведь знаю тысячи тысяч рецептов и думаю, что смогу повторить их на практике. Если сосредоточусь.

Справившись с удивлением, Матвей ответил:

– Ты не обязана.

– Я знаю, – заверила Фаина. – Просто еда давно стала одним из главных языков любви, и я хотела бы использовать и его тоже.

Мысли Матвея сосредоточились на единственном слове из ее речи. Фаина произнесла его как нечто само собой разумеющееся, и он почувствовал, как губы сами расплываются в улыбке.

Услышав согласие, она радостно сжала его руку.

– Есть ли у тебя аллергия на что-то кроме питахайи и свеклы?

– Свеклу мне можно. Тогда на занятии по английскому я пытался описать цвета.

Матвей оглянулся на холодильник, где кроме контейнеров с привычной ему едой можно было найти только сыр, яйца и молоко. Взяв ноутбук, вместе с Фаиной они заказали продукты, которые она перечислила.

Не составило труда догадаться, что она захотела начать с мясного пирога, и следующее утро он провел, гладя белье и наблюдая, как она возится на кухне, повязав поверх футболки фартук, испещренный непонятными каракулями, который ему когда-то в шутку подарили коллеги. Почерк у Матвея, вопреки стереотипам, был разборчивым.

Ему было очень приятно осознавать, что сейчас она предпочла надеть его вещь, а не создавать что-то из воздуха. Сцена выглядела такой домашней, словно они были вместе уже долгое время. Правда, Матвей едва не прожег рубашку, когда Фаина начала резать мясо и нож попал ей по пальцам, но она даже не поморщилась – ее рука была невредима, а лезвие будто отскочило от кожи, и она возобновила свое занятие, сосредоточенно наморщив лоб. Матвей напомнил себе, что она была неуязвима, но все равно выдохнул с облегчением, когда девушка засунула пирог в духовку и обернулась к нему с торжествующей улыбкой.

– Раньше, конечно, их делали иначе и куда быстрее, но этот рецепт тоже неплох. Надеюсь, что тебе понравится.