Царская карусель. Война с Кутузовым

На командный редут со штыками наперевес бежали французы-гренадеры.

Забывши о больной ноге, Раевский скачками сиганул в овражек, где стояла лошадь. В седло, вскачь!

О мгновениях войны – легенды на века.

Пока адъютант Кутузова, полковник, искал Милорадовича, пока с поручиком Вяземским этот полковник добрался до Бахметьева и 23-я дивизия двинулась на помощь Багратиону, французский генерал Бонами, командир кирасирской бригады, со шпагою в руках вскочил на бруствер люнета – всего-то метр с гаком. Победа!

Французское знамя на Курганной высоте – это разорванная оборона Кутузова. Это попадающие под обстрел восемнадцати русских пушек дивизии Барклая и корпус Дохтурова. А к восемнадцати, будьте уверены, прикатят еще сто восемнадцать! И флеши опять у французов.

Бородинское солнце, не сумевшее в тот день осветить армии Багратиона – над Россиею оно ведь русское, – должно быть, и впрямь стало солнцем Бонапарта.

Ермолов, спешивший на левый фланг, оказался – Промыслом Господа – как раз напротив Курганной высоты. Солдаты, как горох, катились прочь от своей твердыни, ибо французы разворачивали пушки, а кавалерия секла, будто капусту, потерявшиеся от страха головушки.

Алексей Петрович, озираясь, увидел поручика-артиллериста. Голова перевязана, но торопился на батарею, а теперь встал в недоумении.

– Поручик! Хватай тех, кто справа от тебя! – крикнул генерал. И сам же кинулся к солдатам: – Ребята, какого полка?

– Перновского! – отвечали солдаты, грудясь возле генерала.

– Поручик, фамилия?

– Глухов, господин генерал!

– Поручик Глухов, строй полк – и вперед. За мной! – Сам уже мчался налево, в расположение корпуса Дохтурова. – Ребята, какого полка?

– Уфимского батальона!

– В штыки, ребята! В штыки! Пленных не брать.

Генерал-майор Кутайсов, артиллерист, командующий артиллерии, оставив пушки, летал по полю, собирая бегущих егерей. Остатки 18-го, 19-го, 40-го егерских полков, при виде генерала на коне, опамятовались, строились. И снова бежали, но уже не прочь от смерти, а со смертью на штыках.

Французы стреляли залпами. Пушки завертывались в клубы дыма – этакое ведь позорище – по своим!

Полковник Никитенко развернул все три артиллерийские роты, посланные на помощь Багратиону, ахнул по люнету – слава богу, что не редут поставили.

И пошло!

Падали солдатушки, падали! А стена штыков к земле не гнулась. Ермолов выхватил у своего адъютанта сумку с солдатскими крестами.

– Ребята! Это – ваше! – поднявшись на стременах, метал кресты горстью: – Вперед! За славой!

За славой, как за жизнью.

Развеселясь, хохоча, солдаты бежали под свинцовым дождем, поднимая кресты. Кто поднял, тот герой.

Через стену огня, и где уж тут пленных брать – кололи.

Генерал Бонами, раненный при взятии люнета, отступить не успел. Солдаты, с крестами за щекою, вознесли генерала на штыки. И добили бы, не окажись поблизости адъютанта Ермолова.

Четверо егерей кинули француза на носилки, потащили к Кутузову.

Михаил Илларионович к тому времени перебрался опять в Горки. У Дохтурова было чересчур жарко.

Смотреть уже приходилось не только за левым флангом, но центр спасать.

Отчаянное положение Курганной высоты зело озаботило Михаила Илларионовича. Не дожидаясь утраты ключевой для обороны батареи, отправил ординарцев к Уварову и к Платову.

Командир 1-го конного корпуса Федор Петрович Уваров имел шесть полков – две с половиной тысячи сабель плюс двенадцать орудий. Под рукою Матвея Ивановича Платова было девять казачьих полков, еще шесть под командой полковника Балабина пришлось поставить на Московской дороге на случай обхода и удара в тыл.

Платов подождал, когда подойдет корпус Уварова, и с тремя тысячами казаков перешел речку Колочу, потом Войну.

Полководцы Бородина

Не поднимаясь со стульчика, Кутузов тянул голову, силясь усмотреть нечто в той стороне, где ютилась деревенька Беззубово. Рушился левый фланг, кипела кровавая каша возле Курганной батареи, а старец с мальчишеским нетерпением смотрел на покойные поля и леса, будто там было всё, чем мог наградить его нынешний день.

Наконец пушчонки ахнули на правом фланге дивизии Ориано: Уваров подавил итальянскую батарею, притаившуюся в лесу.

Кутузов благодарно вздохнул и снял фуражку.

У него не было собственного солнца – не император, но он знал: его место от Бога. Во взгляде его единственного глаза был Бог.

Казаки Платова тоже не сплоховали, в первой же стычке пленили двести пятьдесят человек разных чинов.

Четыре полка донцов устремились по дальней дуге через реку Войну в тыл корпуса вице-короля Евгения Богарне, другие пять короткою дорогой, мимо деревенек Новой, Захарьино, целили на Бородино, ударить по войскам, катившимся для закрепления успеха на Курганную высоту. Уланы Уварова атаковали кавалерийскую дивизию Орнано, напали на 84-й пехотный полк в Беззубове и с тыла на французские части, занимавшие Захарьино.

Наполеон знал, много ли стоят его командиры.