Царская Русь

Заседания уполномоченных в Киверовой Горке происходили почти ежедневно; всех заседаний насчитывали более двадцати. Уже отсюда видно, как медленно подвигались вперед мирные переговоры и как упорно обе стороны отстаивали свои условия. Главным препятствием для соглашения по-прежнему служила Ливония. Московские послы пытались удержать хотя небольшую ее часть, один только Дерптский округ; но польские уполномоченные требовали уступки всех занятых русскими ливонских городов и замков, требовали еще и денежного вознаграждения за военные издержки. Москвитяне затянули переговоры и потому, что знали о трудном положении польского войска, осаждавшего Псков, ждали более решительных действий со стороны московских воевод и снятия осады. Но эти воеводы сидели по городам или стояли в поле и бездействовали, как, например, князь Юрий Голицын в Новгороде, Мстиславский в Волоке и т. д. Один Шуйский ратоборствовал во Пскове. 4 января 1582 года он сделал сильную вылазку, сорок шестую по счету, побил много неприятелей и взял знатное количество пленных. После сей вылазки один из королевских дворян, Станислав Жолкевский (родственник гетмана Замойского и сам знаменитый впоследствии польский гетман), прискакал на место посольского съезда с донесением от Замойского; последний извещал польско-литовских послов, чтобы они поспешили как можно скорее заключить перемирие, ибо ему сделалось почти невозможным поддерживать долее свою блокаду.

Тогда князь Збаражский сообщил русским послам, чтобы они немедленно объявили свои последние условия, так как от короля будто бы получен приказ прервать переговоры; затем дал им сроку три дня. Антоний Поссевин хотя и возбуждал против себя неудовольствие самих поляков тем, что более заботился об обращении московского государя в католицизм, чем о польских интересах, однако он неизменно держал их сторону, подтверждал их требования и также торопил русских. Напрасно москвичи повторяли ему, что если царь уступит всю Ливонию, то у него не будет пристаней морских и нельзя будет ему ссылаться с папой, цесарем и другими государями, нельзя будет войти с ними в союз против бусурман. Ничто не помогало. В польском лагере гетман Замойский и его приближенные, по словам очевидца, рассуждали таким образом: «Согласись мы оставить за великим князем Московским только часть Ливонской страны, он усилится от морской торговли и может вернуть прежнее могущество; тогда придется вести новую войну. Гораздо же лучше теперь доканать его». Иезуит-посредник усердно действовал в этом смысле. Испуганные угрозами, наши послы, наконец, согласились объявить самое последнее условие, заранее разрешенное царем и его думой, т. е. уступку всей Ливонии; кроме того, отступились от возврата Полоцка и Велижа. Поляки со своей стороны возвратили нам все занятые ими псковские пригороды, т. е. Великие Луки, Заволочье, Холм, Остров и пр. На этих условиях в Киверовой Горке заключено было десятилетнее перемирие, начинающееся от 6 января 1582 года. Когда дошло дело до написания договорных грамот, то возникли сильные пререкания по поводу царского титула и выражений насчет уступки ливонских городов. Во время этих споров Поссевин, от природы человек вспыльчивый и довольно сварливый, бранился и кричал на русских послов и однажды до того вышел из себя, что вырвал из рук князя Елецкого черновую договорную запись и бросил ее, а самого князя схватил за воротник его шубы, оборвал застежки, и, повернув лицом к двери, выгнал его из своей избы. Наконец, согласились на том, чтобы написать Ивана Васильевича царем и государем лифляндским и смоленским только в московском договорном списке; согласились также написать уступку не только ливонских городов, завоеванных поляками, но и тех, которые были еще заняты русскими.