Царский изгнанник

– Да, если прикажете, я вам не только сто, а тысячу выдам, – отвечал банкир, – отрешен ли князь или занимает прежнее свое место, аккредитив его от этого не лучше и не хуже и для меня не менее обязателен.

– Это с вашей стороны чрезвычайно деликатно, господин банкир. Так, чтоб часто не беспокоить вас, – позвольте мне получить теперь двести луидоров.

– Извольте.

«Ну вот и выходит, что все его новости сущий вздор и что он сам им не верит, – подумала Серафима Ивановна. – Какой банкир выдал бы двести луидоров и предложил бы тысячу по простому письму отрешенного министра?»

Серафима Ивановна не знала, что политические перевороты не могли иметь никакого влияния на аккредитив князя Василия Васильевича, так как этот аккредитив был с избытком обеспечен капиталами, положенными в контору банкира и его корреспондентов.

– Еще, господин банкир, – сказала она, получив четыре свертка луидоров, – я желала бы посоветоваться с вами об одном очень важном деле: двух учителей я для моего племянника уже наняла и желала бы нанять еще двух или трех. Там… из физики, из астрелябии и… как, бишь, ее?

– Сколько я знаю, – отвечал банкир, – князю угодно, чтоб его внук был помещен в Сорбонну…

– Правда, но он еще недостаточно подготовлен для Сорбонны, боится экзамена.

– Что ж, дело хорошее. Если желаете, то я попрошу заехать к вам своих профессоров, то есть тех, которые учат моего сына. Двое из них преподают в Сорбонне. А вы кого пригласили?

– Гаспара и Даниеля.

– О Гаспаре не слыхал… а Даниеля вы, конечно, пригласили для истории?

– То есть… как бы вам сказать, господин банкир? И для истории, и для другого еще. А позвольте спросить, может быть, ваши профессора большие знаменитости. Какая цена им?

– Не дороже других, – отвечал банкир, – с меня они берут по три ливра в час, вероятно, и с вас тоже…

«Уступят, каналии, – подумала Серафима Ивановна, – а не то и Гаспар поучит; те с меня тоже по три ливра запрашивали, да я не банкир, чтоб платить такие деньги…»

Когда Серафима Ивановна и Миша возвратились домой, Гаспар уже был там и в ожидании их топал и ударял в печку, громко пристукивая ногой и ловко всякий раз попадая в кружочек, начерченный им угольком на печке.

Серафима Ивановна начала с того, что обезоружила Гаспара и освидетельствовала принесенный им товар. Осмотрев рапиры, которые обе стоили пять ливров, она хотя и не знала этого, однако осталась ими не совсем довольна.

– Отчего они такие заржавленные? – спросила она.

– Новые рапиры всегда с ржавчиной, – отвечал Гаспар, – а вот они оботрутся немножко и будут как серебряные.

– Ну а отчего одна только маска и одна перчатка?

– Покуда больше не нужно. Я могу фехтовать без маски и без перчатки. Если увижу, что молодой человек направил удар в лицо или в руку, то я всегда успею отразить его удар. Молодой человек, – обратился он к Мише, – становитесь. Защищайтесь.

Начались притоптывания носками и каблуками, стук клинков, крики. Меньше чем через десять минут Миша выбился из сил и собирался уже положить оружие, как оно вылетело у него из руки и разбилось на три куска.

– Вот видите, сударыня, что это настоящая солингенская сталь, – сказал Гаспар с непоколебимым хладнокровием, – железо гнется, а это изломалось.

– Как же вы будете фехтовать теперь? – спросила Серафима Ивановна.

– Ничего, я могу нынче и изломанной рапирой пофехтовать, а ужо я променяю ее на новую, всего какие-нибудь два луидора придачи возьмут…

– Да так с вами не напасешься луидоров, господин Гаспар. Я думала, что, истратив полтораста ливров…

– Извольте, сударыня, – с достоинством возразил Гаспар, – если вы даже из-за таких пустяков торгуетесь, то я готов принять… половину убытка на свой счет.

– Это другое дело… да и то дорого: ведь так у нас на одни рапиры по семисот ливров в месяц выйдет.

– Зато как будет фехтовать ваш племянник! Вы это ни за что считаете, сударыня? У него громадные способности: это видно из того, как он выпадает и как парирует. Через неделю мы с ним начнем.

– Все это прекрасно. Только, пожалуйста, если рапиры опять будут ломаться, то вы приносите новые за свой счет.

– И на это согласен, сударыня. Я сделаю контракт с магазином, который будет отсылать эту бесподобную сталь в Солинген, там ее будут спаивать и присылать обратно в магазин. Известно, что спаянные клинки гораздо прочнее новых. Спайка, извольте, на мой счет, а с вас магазин возьмет только за пересылку.

– Ну, пересылка – куда не шла!.. А пофехтуйте-ка, Гаспар, одной рукояткой: я посмотрю. Ты не очень устал, Миша?

– Я отдохнул, тетя, – отвечал Миша, надевая маску и перчатку.

– Отлично! Молодец! Отдохните немножко, – неистово кричал Гаспар, забыв, что находившийся в его руке обломок не мог достать до груди его противника, не подвергая его собственного лица опасности…

Дверь отворилась настежь, и в нее вошли, один за другим, два дюжих комиссионера, неся на плечах по огромной кипе книг. Вслед за ними вошел в комнату Даниель.