Царский зять (3)

Юрий внимательно посмотрел на патриарха, тот взгляда не отводил, даже чуть наклонил куколь, давая понять, что базилевс его совершенно правильно понял.

«Тогда будем воевать всерьез, без всяких дураков и ненужной жалости к рабовладельцам, что московитским боярам, что польским панам. Истребим их на хрен, с корнем вырвем!

Мефодий очень умен, и то, что старик противник монастырского землевладения и крепостного права как такового, идет именно от выверенного расчета. Понимает, что воевать придется долго и от нашего государства потребуется максимальное напряжение всех сил, материальных и духовных!»

Юрий склонился перед патриархом и получил пастырское благословение — на душе стало легче…

Интерлюдия 2

Москва

6 июня 1682 года

— По Божьему установлению нельзя православные души в рабстве держать, а вы что творите, попрекая законы Божьи и людские?! Вы, бояре московские, моего царя «мужицким» называли, хулу на него постоянно возводите, клевету поганую своими языками. А еще «изгойством» попрекая! А сами каковы?! Кто ваши рати под Чигирином дважды спасал?! Пока вы срамное поражение от турок и татар терпели — мы их били постоянно! Это я тебе говорю, Григорий Григорьевич! И тебе, Юрий Алексеевич, и твоему сыну! И тебе! Да многим из вас! Вы храбры лишь в палатах, а на бранном поле за спины своих солдат и стрельцов прячетесь! И настоящих победителей тираните яростно, за людей не считая!

Федор Алексеевич замер в тронном кресле, понимая, что происходит что-то страшное и доселе невообразимое. В битком забитой людьми Грановитой Палате, где по обыкновению проходили заседания Земских Соборов, послы базилевса Юрия Льва архонты Ванька Волынский и Федька Головин, вопреки древнему благочестию, стали поносить и хулительно ругать знатнейшее боярство, впавшее на добрую минуту в оцепенение от такой неслыханной наглости.

— Вы думаете, базилевс забыл, как вы его на дыбу здесь вздергивали и кнутом стегали на дыбе?! А за что?! Да за то, что он меч свой поднял в защиту православной нашей веры, невольников в татарском рабстве отбивал — а вы их холопами делали! Да на вас креста нет, злыдни! Великий государь Федор Алексеевич базилевсу свою сестру в жены отдал, а почему Дума Боярская до сих пор за жестокости свои нашему царю Юрию Льву челом не била, и за несправедливость учиненную прощения не попросила?! Шесть лет прошло, и до сих пор ответа нет!!

— Смотри народ русский на крамолу боярскую! Вот где изменники и мучители люда сидят, ни кого не жалеют — ни царя, что кровь с басурманами проливал, ни обычного страдника! А базилевс наш за всех сердцем радеет, народ вольности обрел и податями не обложен!

— Бей сквернословцев, бояре!

— Лупи поганцев!

Федор ошалело мотнул головою, не в силах поверить глазам. Такого не могло просто быть, но случилось. Громко заоравшие бояре кинулись на архонтов, свалили их на пол. Сквернословя, начали топтать послов базилевса ногами и бить посохами. И началась свалка — в схватку кинулись выборные от стрелецких полков и посадские, причем явно спасая послов от боярской лютости. Но вмешались московские дворяне и жильцы — началась драка, и поднялся всеобщий гвалт…

Последний раз Земской Собор собирался почти тридцать лет тому назад, решая один вопрос — стоит ли защищать Малороссию от панской немилосердной ярости. Поляки жестоко подавляли выступление казачества, которое поднял на восстание гетман Богдан Хмельницкий.

А за четыре года до этого, на Соборе было принято решение отменить «урочные лета» — время, когда можно было вести сыск беглых и возвращать их прежним владельцам. А прежде отменили по настоянию служилого дворянства заповедный «Юрьев день» — двух недельное время, когда смерд мог уйти от хозяина, рассчитавшись с ним и заплатив еще «пожилое». И все эти решения принимались в отсутствие крестьянских представителей, которых на Собор не допускали. А ведь смерды составляли подавляющую часть населения, ставшую совершенно бесправной.

Да и посадских людей, выборных от городов со стрельцами едва третья часть выходила, все остальные выборные были от служилого и московского дворянства, боярства и духовенства. Чисто сословное учреждение, когда меньшая часть населения диктует свою волю всем остальным, которые могут только «бить челом» царю на несправедливости.

Так и прошел бы этот Собор, окончательно утвердивший в Московском царстве крепостничество, если бы не бунт, беспощадный и жестокий, перед которым померкли все выступления прошлого, включая знаменитый "Медный бунт», что произошел на 19 лет раньше…

— Где жалование наше за полгода?!

— Почто, вошь бледная, ты наши деньги присвоил?!

— Где уворованное у нас прячешь?!

— Пожалейте, православные, все отдал. Жена и детки по миру пойдут с протянутой рукою!

— А ты нас жалел, мерзавец?!

— Сознайся — где еще деньги спрятал!