Царственный паяц

Традиционные гонения...

И, если прибавить сюда Г. И. Жулева:

Приятель, не ропщи:

Хоть мы с тобой иззябли,

И лишь пустые щи Едим, как Мизерабли...

Либо, — еще того прытче:

— О, ди фрау, слава, деньги ль —

Все твое, мейн енгел:

Будь моей лишь после бала...

«Гут!» — она сказала.

Восхищенный этим «гутом»,

Я, в восторге лютом,

Прыгать стал во время соло На аршин от пола!..

— Но ведь это же все на смех. А ведь г. Игорь Северянин...

Тоже на смех, милый читатель. Тоже на смех. По крайней мере, хотелось бы, чтобы

223

было на смех. Потому что в противном случае было бы уж очень жаль г. Игоря

Северянина... Так жаль, как давно не было случая жалеть начинающего писателя.

Разумеется, на смех! Разве может человек, хоть сколько-нибудь талантливый и

способный хоть к некоторому самосознанию, серьезно писать о себе:

Я, гений, Игорь-Северянин, Своей победой упоен:

Я повсеградно оэкранен!

Я повсесердно утвержден!..

И объявлять себя «королем», «государем», «Наполеоном», «Дан- том»,

«президентным царем», какой-то «Марсельезие» и пр., и пр.

Я не хочу останавливаться на этой стороне стихотворчества г. Игоря Северянина.

Во-первых, ею уже многие занимались в печати, говоря автору слова горькие и в

большинстве заслуженные. Во-вторых, выпуская эти свои пошлости, г. Игорь

Северянин хотя виновен, но заслуживает снисхождения. А заслуживает потому, что

опять-таки и тут не он первый.

Раньше его целым рядом поэтов и прозаиков русская публика приучилась видеть в

поэте прежде всего шута горохового, на которого начинают смотреть только с того

момента, когда он «отмочит колено», которого начинают слушать, только тогда он,

будто в гонг, ударит ни чему не подобною чепухою...

На таком коньке выехали к «известности» десятки господ из категории, которую г.

Игорь Северянин энергически обзывает «обнаглевшая бездарь». И выезд этот сделался

настолько привычным, а публика унижением поэтов, обратившихся в шутов, настолько

избаловалась, что вот когда, наконец, появился поэт не из «бездари», а с проблеском

таланта, то и он, — увы! — чтобы быть замеченным и «вкусить лавра», должен пройти

через шутовской стаж. Покажи, милый человек, прежде всего, как ты кувыркаешься, а

там, мол, посмотрим... И так как г. Игорь Северянин — человек даровитый и

изобретательный, то совершенно естественно он, усердствуя в показании, как он ловок

кувыркаться на все лады, да еще сгоряча и заигравшись, перенаглел всю «обнаглевшую

бездарь», которую он сам же справедливо презирает и над которой гневно смеется...

Отсюда и все его «поприщинские» выходки и выкрики Фердинанда VIII, столь

снисходительного, что он даже не требует «знаков верноподданничества». Цели своей

г. Игорь Северянин достиг... Внимание на него обращено, и даже очень обращено.

Поэтому маска угождающей веку пошлости ему больше не нужна... И обществу

хотелось бы видеть, а г. Игорю Северянину пора бы показать:

- Что же под маскою?

Покуда об этом могут быть только догадки, а они разнообразны и Двусмысленны.

Мы еще не слышали из-под маски г. Игоря Северянина слов оригинальных, но знаем,

что слова заимствованные он выбирает хорошо, а произносить умеет красиво: с

чувством, с темпераментом, Даже с огнем. Мы с удовольствием слышали его

декламирующим из Лермонтова, Фофанова, Лохвицкой, Бальмонта. Подобно

Несчастливцу в «Лесе», он часто «говорит и думает, как Шиллер». Конечно, человек,

говорящий и думающий хотя бы и из тетрадки, но как Шиллер, предпочтителен

человеку, говорящему и думающему хотя и вполне са

мостоятельно, но, как подьячий. Однако нельзя скрыть плачевной истины, что из-

под маски г. Игоря Северянина раздаются не все шилле- ровские звуки, а очень часто

вдруг икнет или рыгнет кто-то, именно вроде пьяного подьячего:

Ты набухла ребенком! ты - весенняя почка!

У меня вскоре будет златокудрая дочка.

Отчего же боишься ты познать материнство?

Плюй на все осужденья, как на подлое свинство!

Вот тебе и Шиллер! Скорее, не капитан ли Лебядкин, — тот самый, который в

224

«Бесах» приглашал:

Ретроградка иль жорж-зандка,

Все равно, теперь ликуй:

Ты с приданым, гувернантка,

Плюй на все и торжествуй!

Маски опасны. Они прилипают к лицам, и, когда настанет время снять их, иным

бывает больно, а у иных они оставляют на лицах нехороший след. «Златолира» в этом

смысле — очень плачевный показатель. В «Громокипящем кубке» прорывы «Шиллера»

часты и звонки. «Златолира» - почти сплошное кувырканье на потеху «ликующих,

праздно болтающих». И, что всего печальнее, г. Игорь Северянин, среди холодного

мещанского распутства, в миру которого он поет и которое воспевает, по-видимому,

чувствует себя, как дома, и очень хорошо... Компания, положим, большая и теплая...

Как говорили в старину, «со звуком», а ныне это, кажется, заменено определением

«прасолов- ская»... Но зачем же тогда обижаться, что в нашей стране четверть века

«центрит» (вероятно, стоит в центре общественного внимания) Над- сон, а г. Игорь

Северянин чувствует себя «в стороне»? Может ли быть иначе?

Надсон — поэт небольшой величины, и это неверно, что он «центрит» четверть

века. Он никогда не был ни дирижером, ни первою скрипкою русского поэтического