Царственный паяц

прямо грешно и безбожно. <...> Знай, свет мой, что лавры Игоря Северянина никогда

не дадут нам удовлетворения и радости твердой...»16. Спустя восемь лет, в конце 1933

г., одна из почитательниц поэта устроила ему в Белграде на десерт ананасы в

шампанском (5, 244).

14

Ходасевиг В. <Рец.> Игорь Северянин. Громокипящий кубок// Утро России. М.,

1913. 16 марта.

15

Головнин Орест (Брандт Роман). Эпиграммы Игорю Северянину [1915] // ОР

РГБ. Ф. 190. Изд-во «Мусагет». Кар. 58. Ед. 13.

16

Есенин и современность. СПб.; М., 1975. С. 239.

О,

критика — проспавший Шантеклер...

Еще до выхода «Громокипящего кубка» Северянин стал известен читающей

публике. В 1905 г. Игорь Лотарев был впервые отмечен на страницах «Петербургской

газеты» писательницей Н. А. Лухмановой, которая рассказала, что передала раненым

«на театре военных действий с Японией» 200 экземпляров брошюры Игоря Лотарева

«Подвиг “Новика"»17.

Однако вопрос о том, как к Северянину пришла слава, все же нуждается в

серьезном уточнении. По словам Северянина, это произошло, когда Лев Толстой

разразился «потоком возмущения по поводу явно иронической “Хабанеры", об этом

мгновенно всех оповестили московские газетчики во главе с С. Яблоновским, после

чего всероссийская пресса подняла вой и дикое улюлюканье, чем и сделала меня сразу

известным на всю страну!.. С тех пор каждая моя новая брошюра тщательно

10

комментировалась критикой на все лады, и с легкой руки Толстого, хвалившего

жалкого Ратгауза в эпоху Фофанова, меня стали бранить все, кому было не лень» (5,

85).

В стихотворении «Сувенир критике» (1914) Северянин восклицал:

Ах, поглядите-ка! Ах, посмотрите-ка!

Какая глупая в России критика:

Зло насмеялся над «Хабанерою»,

Блеснув вульгарною своей манерою.

(1, 567)

На самом деле все обстояло несколько иначе. Писатель И. А. Нажи- вин привез

брошюру Северянина «Интуитивные краски» в Ясную Поляну и 12 января 1910 г.

прочитал ее Толстому. Вскоре интересные подробности этого визита были изложены в

очерке Наживина «В Ясной Поляне»: «Много смеялся он <Толстой> в этот вечер,

слушая чтение какой-то декадентской книжки - и не то “Интуитивные звуки”, не то

“Интуитивные краски”, где, разумеется, был и “вечер, сидящий на сене", и

необыкновенная любовь какая-то, и всевозможные выкрутасы. Особенно всем

понравилось стихотворение, которое начиналось так:

Вонзим же штопор в упругость пробки,

И взоры женщин не станут робки...

<цит. с искажениями>.

Но вскоре Лев Николаевич омрачился.

17

Петербургская газета. 1905. 8 апр.

Чем занимаются!.. Чем занимаются!.. - вздохнул он. - Это литература! Вокруг -

виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них - упругость

пробки!»18.

Отрицательную часть отзыва Толстого с собственными комментариями вскоре

перепечатали многие газеты России, не упомянув, что это стихотворение особенно всем

понравилось.

И еще один штрих. В предлагаемой книге публикуются всего два письма Леониду

Андрееву. Но ясно, что таких писем было больше, а главное, из содержания этих писем

следует, что Северянин и Л. Андреев дружили еще в 1908 г., что называется домами (а

жили они, как известно, близко). Прислуга несколько раз в день могла носить письма от

одного к другому. Факты сами по себе значительные. Как вспоминали современники,

«общероссийскими знаменитостями в то время, если не считать доживавшего

последний год своей жизни Льва Толстого, были Максим Горький и Леонид

Андреев»19.

Следует отметить, что к 1910—1911 гг. Игорь Северянин познакомился также с

Александром Блоком, Николаем Гумилевым, Анной Ахматовой... В мае 1912 г. он

начинает пятый том «Критики о моем творчестве» - «критики бездарной, завистливой и

мною ослепленной» (письмо Богомолову от 8 мая 1912). 29 июля 1912 г. он пишет тому

же адресату: «Ежедневно получаю такую бездну вырезок и писем, что затрудняюсь

отвечать своевременно». ~

В самом деле, «в былые времена bon ton литературной критики требовал бранить

Игоря Северянина, - отмечал Роман Гуль в рецензии на книгу «Менестрель». — Его

бранили все, кому было не лень, и часто среди “иголок шартреза” и “шампанского

кеглей” в его стихах не замечали подлинной художественности и красоты. А она была:

- вспомните “Это было у моря”, “Быть может, от того”, “Хабанера”, “Сказание об

Ингред” и мн. др.»20.

В предисловии В. Пашуканиса к сборнику «Критика о творчестве Игоря

Северянина» (1916) справедливо говорилось: «Редко приходится видеть, чтобы на

11

долю поэта выпадало такое совершенно необычное внимание, какого удостоился Игорь

Северянин от самых разнообразных кругов читающей публики. <...> Рассматривая

отношение критики к Игорю Северянину, мы находим здесь всю гамму критических

отношений, от самого восторженного и до резко отрицательного, граничащего с

простейшей руганью».

18

Утро России. 1910. 27 янв.

19

Шагинян М. Человек и время. История человеческого становления. М., 1980. С.

362-363.

20

Сполохи. Берлин, 1921. № 1. С. 42.

Отношение критики к Северянину, как считал В. Пашуканис, «так или иначе