Царство. 1955–1957

— Горлопаны! — кивнул Молотов. — Зато товарищ Мао Цзэдун прислал в адрес Президиума ЦК поздравительную телеграмму, — довольно выговорил он.

Вячеслав Михайлович очень трепетно относился к Председателю Мао, в каждой своей речи обязательно упоминал китайского предводителя. Хрущева это раздражало: «Воображает себя не пойми кем!»

— Чего бы стоил Мао Цзэдун без России? — поддел Молотова Хрущев.

— Это ты зря! Товарищ Мао человек цельный, деятельный и непоколебимый. К тому же стоит на коммунистической основе.

— Известно, какая у него основа, — обиженно пропыхтел Хрущев. — Хуже Сталина распоясался! — но тут же согласился, что коммунистический Китай надежный и могучий союзник.

Бесило Хрущева другое — «Вэ Эм», так Молотова прозвали в МИДе, постоянно выставлял себя на передний план. А ведь внешнюю политику кто развалил? Он! Этими мыслями после Президиума Первый Секретарь поделился с Микояном.

— Не скажи! — не согласился Анастас Иванович. — Где-то он промазал, а где-то в лучшую сторону сдвинул.

— В какую лучшую?

— На Францию надавил, чтобы она войну во Вьетнаме, и в Камбодже, и в Лаосе заканчивала. Было такое?

— Было, — хмуро подтвердил Никита Сергеевич.

— Можно еще примеры привести.

— Промахов у Вячеслава больше, чем побед! — не успокаивался Хрущев.

— Вячеслав — коммунист.

— Больно много хочет!

— Не надо ни с кем ругаться, Никита, не время! — покачал головой Микоян.

17 ноября, суббота

За короткое время Янош Кадар сплотил вокруг себя ядро ярых коммунистов. Компартия набирала обороты, но доверия к ней в народе было недостаточно. Булганин и Хрущев на один день отправились в Будапешт. Никита Сергеевич хотел начистоту поговорить с венграми, объяснить, что они попали под действие империалистической хунты, хотел рассказать, на что готов Советский Союз для дружественного соседа, как здорово заживут люди. Булганин мало говорил, но всячески поддерживал Никиту Сергеевича.

Хрущев встретился с партактивом, пришел на митинг, организованный на площади рядом со зданием правительства. Людей сюда собрали с большим трудом, тащили почти что силой, но все-таки собрали полную площадь. Взяв слово, Хрущев кипел, грозил американцам, говорил про то, как поднялся на борьбу с империализмом Египет, кричал, что азиатские страны не сдаются Америке! Неожиданно вспомнил трагические события 1848 года, когда войска царя Николая I потопили в крови венгерских патриотов, поддержав австрийского императора.

— А мы прогнали поганого царя и всех его прихвостней!

Хрущев ругал по матери американцев, припомнил «сгнившего изнутри» кардинала Миндсенти. После митинга ринулся в толпу, рассказывал, как на военных сборах двадцать девятого года Ференц Мюнних, рекомендованный сегодня на пост заместителя председателя венгерского правительства, влепил ему трое суток гауптвахты за плохо скатанную шинель. Даже после трагических событий — массовых жертв, крови и слез, Первый Секретарь ЦК КПСС вызвал у собравшихся живой интерес.

— И нечего жалеть врагов! Врагов надо уничтожать! И будем уничтожать! С врагами так было и так будет! А перерожденцев типа Ракоши и Герё — к ответу!

— Раскачаем! — оказавшись в Советском посольстве, сказал Хрущев Булганину. — Не все потеряно, не огрубели сердца. Тащи сюда недоделанного венгра! — имея в виду советского посла Андропова, велел он помощнику.

Если бы не Брежнев, защищавший Андропова, со свистом вылетел бы тот с работы и из партии, и неизвестно еще, куда угодил, может, прямиком в Воркуту добывать уголек поехал.

18 ноября, воскресенье

— Томочка, соседка, загибается, уже и в больницу ее возили, и всяким снадобьями отпаивали, а лучше ей не становится. К тебе, Марфуша, пришли! — с мольбой в голосе проговорил церковный староста.

— Какой я врач? — удивилась Марфа.

— Взгляни, скажи слово. С прошлой зимы хиреет девка, и ничего не помогает. Ведь жалко ее, трое ребятишек, работящая, муж без ноги. Как без нее проживут?

— Говорят, сглазили! — подсказала Надя.

Марфа согласно покачала головой.

— Это да, сглазили! Плохая на ней мета, — медленно проговорила она. — Крепкое зло наслали.

— Что делать, скажи?

— В церковь почему не идет?

— Куда ходить, еле встает она!

— Я-то ползаю, а храм Божий не оставляю!

— Верующая она, верующая! — стучал себя в грудь церковный староста.

— Молиться за нее буду, крепко молиться, и вы молитесь! — наказала Марфуша и вдруг спросила: — Скажи-ка, а крестик она носит на цепочке или на веревочке?

— Кажись, цепочка у нее, — пробормотал лысоватый староста.

— Через звенья цепочки злые духи могут прямо в сердце проскочить, а сквозь веревочку не проскочат. Пускай крестик свой на веревочку перевесит, а тут и мы с молитвою!

22 ноября, четверг

Руководитель Венгерской республики Янош Кадар и уполномоченные им для ведения переговоров лица обещали неприкосновенность всем бывшим членам венгерского правительства и его председателю. Официальные власти заявляли, что в случае их желания покинуть родину возражений не последует.