Царство и священство

Еще менее убедительны так называемые социальные законы бытия, которые пыталась обосновать не только классическая марксистская теория исторического прогресса, но ее предшественники и затем последователи светской политической философии. Но при всех попытках разложить общество на классы ничего не получилось. Ведь, как ни странно, абсолютная свобода, которой марксисты так щедро наделили человека, в условиях классовых законов превращается в принцип объективного вменения: лицо уже от рождения не свободно, оно – производное от того класса, к которому принадлежит.

Мы уже не говорим о том, что даже «научный» подбор фактов, полагаемых в основание чьей-либо общественной теории или политико-правовых взглядов, а тем более их оценка всегда субъективны. В обычной ситуации любой исследователь предвосхищает результат собственного анализа личными пристрастиями, которые лишь «научно» обосновываются им. И не случайно история науки знает необозримое множество теорий, зачастую опровергающих друг друга и со слепой убежденностью доказывающих существование именно своих объективных законов – общественно-исторического прогресса, возникновения и развития материи, законов физики, математики и т. п.

Более того, «развиваясь», наука на новом отрезке своего развития легко сбрасывает с себя груз прежних поколений, для которых отвергнутые их потомками «истины» когда-то являлись неизменными и «объективными». Безусловно, точные науки в этом отношении не так легкомысленны, как науки общественные, но и они не являют собой исключения из общего правила «объективного отрицания». Иначе и быть не может, поскольку «слово Божие – истина; заповеди Евангельские – истина, а всякий человек – ложь»[1194]. И, очевидно, «крайнее безумие – среди дня искать вымышленного света»[1195].

III

Так выходит, что окружающий нас мир погружен в хаос, что он бессмысленен? Однако словно в пику этому предположению великий псалмопевец восклицает: «Многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро» (Пс. 103: 24). И древние мыслители знали, что Вселенная потому и называется Космосом, т. е. «порядком», что она совсем не хаотична и не неразумна[1196].

Но если Вселенная упорядочена, то, конечно же, должны существовать и законы, которыми она управляется. Это рациональное обоснование общего характера, конечно же, далеко не единственное. С точки зрения религиозной антропологии существование законов бытия также объективно обусловлено свободой воли человека, поскольку в противном случае он впал бы в рабство от внешней природы. Какой уж в этом случае из него был бы соработник Господу, если все явления вокруг ежедневно меняются как в калейдоскопе?! Конечно же, Вселенная не только создана Богом (Пс. 23: 1, 2), как Разумным существом, но и подчинена определенным законам, которые Он ей дал.

Но это еще не все. Великий Платон не был бы невольным глашатаем Христа, если бы не предугадал, что Бог являет Собой не просто разумную Силу, но Силу Нравственную[1197]. И Евангелие прямо говорит, что Бог возлюбил мир до такой степени, что принес Себя в жертву за него (Ин. 3: 16). Бог есть Любовь, и эта дефиниция является господствующей в Святой Троице. «Я в Отце, и Отец во Мне» (Ин. 14: 11), – говорит Иисус, и Бог-Отец восклицает о Христе: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3: 17).

А потому Вселенная не просто разумно устроена, она рождена Богом и существует основополагающим Законом Любви, которым живет Святая Троица и которым будет дана жизнь новому миру. «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря нет» (Апок. 21: 1). Вселенная потому и разумна, оттого и нравственна, что существует в Боге, и Он – Владыка ее.

Как Творец, создавший Космос и управляющие им законы, Христос с такой же легкостью может изменить любой порядок вещей – ничто не является для Него невозможным, заданным противно Его воле. В Господе «сокрыты все сокровища премудрости и ведения» (Кол. 2: 3). И то, что мы воспринимаем как чудо, т. е. событие, не укладывающееся в наш ряд ранее обнаруженных внешних закономерностей, является самым настоящим, пусть даже и разовым, но от того не менее объективным явлением. А его повторение зависит не от «объективной реальности», а единственно от того – полезно это явление для целей нашего спасения или нет.

«Наука, – некогда справедливо утверждал Н.Н. Фиолетов (1891–1943), – не выходя из собственных пределов, не может разрешить проблемы чуда, как проблемы, выходящей из плоскости, доступной ее рассмотрению. Но именно в силу этого она не может с каким-либо основанием и отрицать его. Воспринять же действительный смысл чуда как действие высшего порядка можно только через причастность к жизни этого высшего порядка, через духовное видение»[1198].