Царствование Филиппа Красивого

Договор был обнародован в Атис-сюр-Орж в июне 1305 года, что ознаменовало конец серьезных военных действий во Фландрии. Но одно дело — заключить договор, а другое — обеспечить его выполнение. Роберт де Бетюн, сменивший своего отца Ги де Дампьера на посту графа в марте 1305 года, поначалу был готов сделать все возможное, чтобы выполнить эти условия. Он хотел мирно владеть Фландрией, и его не огорчал тот факт, что бремя договора ляжет в основном на города. Города, естественно, придерживались иной точки зрения, особенно когда узнали, что фламандцы, перешедшие на сторону короля, будут освобождены от уплаты своей доли репараций[1104]. Филипп прекрасно понимал, что с городами возникнут проблемы. Еще до обнародования договора он послал Гуго де Ла Саля (одного из своих самых доверенных советников) и Жака де Сент-Обера (сборщика десятин и субсидий, часто заседавшего в Парламенте) принять клятву жителей и чиновников городов соблюдать условия, согласованные участниками переговоров. Насколько точно горожанам были известны формулировки договора в то время (март-май 1305 года), точно неизвестно, но в Брюгге и Ипре потребовалось немало уговоров, прежде чем жители уполномочили своих представителей принести клятву[1105]. После того, как договор был официально обнародован, ропот усилился. На этот раз Филипп вызвал представителей городов на встречу с Папой в Пуатье (май 1307 года), где они вновь принесли свои клятвы. (Так же поступили граф Роберт и дворяне, но в данный момент их верность не вызывала сомнений).

Климент V объявил отлучение и интердикт отдельным лицам и общинам, нарушившим свои обещания, и добавил — поступок, который впоследствии доставил ему неприятности, — что отлученные от Церкви могут быть освобождены от этого только по просьбе короля[1106]. В качестве последней меры предосторожности Филипп послал Жака де Сент-Обера, Пьера ле Жюмо (бальи Вермандуа) и Ами д'Орлеана (королевского клирика и нотариуса, впоследствии мэтра по прошениям) во фламандские города за принятием клятв. Посланники встретили сопротивление только в Брюгге, где жители настаивали на том, чтобы паломничество было заменено на штраф в размере 300.000 т.л.[1107]. Филипп сделал все возможное, чтобы нейтрализовать сопротивление городов.

Тем не менее, недовольство продолжалось, особенно в Брюгге. Ремесленники не без оснований считали, что король, граф и патриции против них объединились, пытаются отстранить их от управления городом и заставляют нести несправедливую долю финансового бремени, наложенного мирным договором. Филиппа эта оппозиция раздражала. Его также раздражал тот факт, что выплаты по репарациям сильно задерживались. В 1309 году он оказал сильное давление на Климента V, чтобы тот приказал отлучить от Церкви всех, кто препятствовал выполнению условий договора[1108]. Климент, уже недовольный требованиями Филиппа о преследовании тамплиеров, колебался более года, но, наконец, в июне 1310 года он наложил отлучение на нарушителей договора (хотя вскоре изменил свою позицию)[1109]. Тем временем Филипп послал Гийома де Плезиана, заставить города еще раз поклясться соблюдать требования договора. Клятвы были получены — даже Брюгге в июле 1309 года[1110] подчинился, но они возымели не больший эффект, чем прежние обещания.

Примерно в это время Ангерран де Мариньи стал выступать в качестве главного советника по вопросам фламандской политики. Он уже помогал (в 1308 году) составлять письмо, призывающее отлучить от Церкви противников Атисского договора. В 1310 году эта тема вновь всплыла, когда он обсуждал с Климентом V вопрос о продолжении процесса против Бонифация VIII. Климент, безусловно, и Мариньи, вероятно, хотели покончить с этим злополучным делом, и в булле (23 августа 1310 года), объясняющей его позицию в отношении Бонифация, Климент добавил довольно неловкий параграф о том, что его прежнее обещание не снимать отлучение с фламандцев без согласия короля было сделано необдуманно и противоречит каноническому праву[1111]. Мариньи не стал протестовать, и в 1311 году Филипп принял отказ Папы от этого положения[1112].

Похоже, что эти действия ознаменовали начало последующей политики Мариньи в отношении Фландрии. Он был готов отказаться от теоретических претензий, которые никогда не могли быть реализованы, в обмен на материальные выгоды. Оговорка об отлучении была явно неисполнима. Никто, как отмечал Климент, не мог удержать Папу от отпущения грехов. (Интересно, подумал ли он о том, что Григорий VII простил Генриха IV в Каноссе, несмотря на свои обещания германским князьям). С другой стороны, сотрудничество Климента было необходимо в урегулировании по процессу над Бонифацием и делом тамплиеров. Папа и так был недоволен давлением, оказанным на него в этих делах и бессмысленно было раздражать его еще больше, пытаясь заставить выполнить обещание, которое он никогда не должен был давать.