Царствование Филиппа Красивого

Как и следовало ожидать, конвенции в Маркетт-ле-Лилль были встречены бурей неодобрения. Карл Валуа и Людовик Наваррский с самого начала выступали против переговоров (хотя Карл дал свое соглашение после его заключения), а многие дворяне в армии были возмущены, когда стали известны достигнутые результаты[1129]. Хронисты отразили общее чувство унижения от того, что королевская армия была распущена, так ничего и не сделав, и сообщали о слухах, что Мариньи был фламандцами подкуплен. Как показал Фавье, Мариньи получил некоторую выгоду от возобновления торговли с Фландрией, так как большое количество фламандского сукна было продано на его ярмарке в Экуи[1130]. Но это была лишь малая часть его дохода, и, если бы Филипп Красивый прожил дольше, Мариньи мог бы рассчитывать получить гораздо больше подарков от короля. У Мариньи не было личных причин заключать конвенции в Маркетт-ле-Лилль, если только он не считал, что это лучшее решение досадной проблемы.

Тем не менее, конвенции Маркетт-ле-Лилль стали одной из главных причин падения и казни Мариньи после смерти Филиппа Красивого. Карл Валуа, вероятно, уже давно завидовал Мариньи, и тот факт, что его советы были проигнорированы в 1314 году, мог усилить его неприязнь. Баронские провинциальные лиги 1314 года были вызваны в основном сопротивлением субсидиям, введенным в том году, но оно было бы слабее, если бы налог позволил одержать внушительную победу над фламандцами. Нужен был козел отпущения, и неоспоримое влияние Мариньи на формирование политики в отношении Фландрии сделало его для этой цели логичным выбором.

Конвенции в Маркетт-ле-Лилль можно критиковать не потому, что они были предательскими, а потому, что они не достигли всех своих целей. Они не положили конец необходимости военного давления; к 1315 году Людовик X снова собрал армию против Фландрии, а Филипп V и Карл IV были вынуждены сделать то же самое в 1319 и 1325 годах. Это не обеспечило постоянного согласия графов Фландрии на уступку территорий и они продолжали лелеять свою обиду, пока не смогли использовать ее как предлог для поддержки Англии в Столетней войне. Самое большее, что можно сказать, это то, что это конвенции продлили шаткий мир, заключенный в 1305 году, до конца царствования Филиппа. Учитывая, сколько людей и денег стоили фламандские войны, даже один год мира того стоил.

Империя [1131]

Филиппа не очень беспокоила Священная Римская империя как таковая; он достаточно хорошо знал, что это была вольная конфедерация практически независимых княжеств, которые никогда не могли действовать как единое целое. Король римлян (Генрих VII, в этот период, был единственным избранным императором, который действительно был коронован императорской короной) имел очень мало власти; он мог, самое большее, организовывать временные коалиции князей, которые редко держались вместе достаточно долго, чтобы чего-то добиться. Враждебно настроенный король, как Адольф Нассауский (1292–1298), мог досаждать Филиппу, поскольку требовались определенные дипломатические усилия и довольно щедрые денежные пожалования, чтобы убедиться, что планы Адольфа по оказанию помощи Ги Фландрскому сойдут на нет[1132]. Дружественный король, каким был Альбрехт Габсбург Австрийский (1298–1308) в начале своего царствования, мог быть умеренно полезен, например, признавая, что граница Франции проходит по реке Мёз и даже местами за ней. Но дружба была не намного дешевле вражды, так как деньги все равно приходилось платить как германским князьям, так и придворным Альбрехта[1133]. Даже когда Альбрехт сменил политическую ориентацию и встал в конфликте Бонифация VIII с Филиппом на сторону Папы, его оппозиция принесла мало вреда. Папская булла, освобождающая всех жителей бывшего королевства Арль (входившего в состав империи) от обязательств, которые они взяли перед королем Франции, не имела никакого эффекта[1134]. Враждебная позиция Альбрехта никак не смогла предотвратить поражение графа Фландрии. Король римлян имел мало влияния на политику Франции. Самое большее, что он мог сделать, это заставить Филиппа тратить деньги на денежные подарки князьям Империи и дипломатические миссии.