Царствование Филиппа Красивого

Платежи за передачу земли Церкви или недворянам создавали проблемы для всех сословий. Это был недавно принятый закон о том, что король мог требовать компенсации, когда принадлежащие ему земли переходили к церковникам или крестьянам, поскольку это лишало его военнообязанных, доходов от феодальной помощи (эдов) и опеки над несовершеннолетними владельцами земель[1330]. К тому же могли возникнуть споры о стоимости земель, их статусе до дарения или продажи и статусе покупателя (поскольку дворянское сословие все еще не имело четких границ). Эти проблемы осложнялись тем, что король, по своему усмотрению, мог предоставить освобождение от таких платежей. Большинство людей со связями при дворе могли легко получить привилегии, позволявшие им ради благочестивых целей дарить земли без оплаты[1331]. Королевским чиновникам-недворянам (даже мелким чиновникам в провинциях) разрешалось приобретать дворянские земли бесплатно или за минимальную плату за амортизацию[1332]. Напротив, в то самое время, когда в Париже освобождения раздавались направо и налево, в провинциях было полно королевских агентов, пытавшихся выяснить, кто сколько должен за амортизацию и nouveaux acquets (приобретения, сделанные недворянами). Расследовать эти проблемы часто поручали дознавателям, сенешалям и другим высокопоставленным чиновникам. Даже великий сеньор Совета, Гуго де Ла Саль, который был фактическим наместником Сентонжа и Пуату, проводил большую часть своего времени, следя за тем, чтобы платежи за амортизацию были правильно начислены и собраны[1333]. Возможно, наиболее раздражающая комбинация обязанностей чиновника возникала, когда сборщикам налогов приказывали одновременно настаивать на платежах за амортизацию. Это было почти шантажом, поскольку добровольная уплата налога могла уменьшить сумму платежа за амортизацию. Особенно шокирующий пример такой практики произошел в 1309 году, когда Филипп пытался взыскать эды на свадьбу своей дочери с людей, не являвшихся его непосредственными подданными, что было с точки зрения закона весьма сомнительным. Как в Керси, так и в Сентонж-Пуату сборщики также брали плату за новоприобретенные земли[1334]. Этот трюк там сработал довольно успешно и Гуго де Ла Саль собрал поразительно большую сумму в 19.000 т.л. в качестве эдов на свадьбу дочери короля, что, было примерно равно (с учетом дефляции 1306 года) тому, что два сенешальства заплатили во время более законного военный налог 1304 года[1335]. Результаты для Керси неизвестны.

Несомненно, что имело место недовольство по поводу требования платы за амортизацию новоприобретенных земель (протесты городов Керси в 1309 году), но только духовенство могло хоть что-то сделать для решения этой проблемы. Оно было лучше организовано, чем миряне, и когда Филипп в обход Папы потребовал от французской Церкви прямого предоставления десятины, церковники оказались на переговорах в сильной позиции. В 1304 году, когда король очень нуждался в деньгах, он предоставил постоянное освобождение от платежей за амортизацию земли приобретенные для церковных зданий или кладбищ. Это было особой статьей в требованиях духовенства, поскольку такие земли не приносили дохода, компенсирующего платеж. Кроме того, Филипп освободил от подобных платежей все земельные приобретения сделанные до 1304 года, хотя о уже выплаченных деньгах ничего сказано не было[1336]. Эти уступки оказались более полезными, чем поначалу казалось; епископы, в последующие за 1304 годы, платили за амортизацию относительно немного, а монастыри не более 200–500 т.л. за раз. Однако к концу царствования вновь стали появляться крупные выплаты, например, 1.800 т.л. от Пруйе и 1.637 т.л. от Фонфруада в 1314 году[1337]. Филипп в очередной раз показал, что он прислушивается к мнению политически активных групп населения, и что он, не отказываясь от своих принципов, умеет идти на уступки, которые примиряют его с недовольными.

Однако существовала значительная разница между отношением Филиппа к духовенству и его отношением к мещанам и крестьянам, приобретавшим дворянские земли. Давление на эти сословия не ослабевало никогда, а в последние годы царствования количество и размер поборов заметно выросли. Отчасти этот рост был вызван деятельностью Гуго де Ла Саля, который нещадно давил на городскую буржуазию Сентонж-Пуату[1338]. Но один из самых крупных платежей за амортизацию в истории, на сумму в 4.500 т.л., был получен в Мирепуа и сорока четырех других общинах, Аленом де Ламбалем и Эмери дю Кросом, которые были почти так же активны в Каркассоне, как Гуго в Пуату[1339].