Царствование Филиппа Красивого

Эта единственная неудача меркнет перед десятью годами замечательного успеха. Французы (в отличие от англичан) никогда раньше не платили всеобщих налогов. Филипп убедил их, что они должны платить, и собрал значительные суммы во время Аквитанской и Фламандской войн. Он проявил большое мастерство в изменении ставок и видов налогов, чтобы сгладить возражения своих подданных. Отмена налога 1314 года была всего лишь эпизодом, а созданная налоговая системы осталась.

Однако Филипп был менее успешен в обеспечении согласия подданных на другую финансовую политику: манипуляции с монетой. Завышая стоимость своих монет, особенно турского гроша, король получал огромную прибыль от монетных дворов, возможно, большую, чем от всеобщих налогов[1320]. Но от этого завышения пострадали все, кто имел фиксированный доход, и особенно те, кто зависел от фиксированной ренты с земли, то есть дворяне, духовенство и значительная часть буржуазии. Некоторые банкиры смогли получить прибыль на обменных операциях, а крестьяне, платившие денежную ренту, несомненно, были в лучшем положении. Но банкиры в народе были непопулярны, а крестьяне не имели политического влияния. Определенные слои населения были возмущены и король мало что мог сделать, чтобы успокоить оппозицию. Он не мог объяснить, что инфляцию устроить легче, чем собрать налог, во-первых, потому что он, вероятно, не оперировал такими терминами, а во-вторых, потому что признание того, что инфляция была лишь замаскированным налогом, затруднило бы сбор налогов. Он не мог повысить жалование одной из самых недовольных групп населения — дворянам, служащим в армии, потому что на это ушла бы большая часть прибыли от манипуляций с монетой. У него не было возможности увеличить фиксированные доходы остальных дворян и духовенства, даже если бы он этого и захотел. Учитывая ограниченные административные ресурсы правительства, король не смог бы зафиксировать цены на довоенном уровне. Данные скудны, но, похоже, что цены на зерно росли примерно пропорционально завышению стоимости монеты, в то время как зарплата оставалась неизменной[1321].

Таким образом, реальный диалог между королем и его подданными по денежной проблеме был невозможен. Все сословия общества, снова и снова, требовали возвращения к "хорошим деньгам Людовика Святого". Король же мог только обещать, что сделает это, как только сможет. Духовенство настоятельно требовало "хороших денег", когда в 1303 и 1304 годах предоставляло королю десятины, и Бенедикт XI повторил их требования[1322]. Дворяне были столь же настойчивы. Сиенский банкир в 1305 году написал в свой домашний офис, что как только будет заключен мир с Фландрией, прелаты и бароны заставят Филиппа провести денежную реформу[1323].

Сиенский банкир оказался хорошим пророком. "Хорошие деньги" были восстановлены в 1306 году, но как и следовало ожидать (но, видимо, не ожидалось), внезапная перемена вызвала новый ряд проблем. Люди, арендовавшие недвижимость или взявшие в долг в период завышенной стоимости монеты, теперь оказались вынуждены платить кредиторам монетами, стоимость которых составляла лишь одну треть от их прежней стоимости. В Париже начались беспорядки и в какой-то момент Филипп был вынужден укрыться в сильно укрепленном замке тамплиеров[1324]. История о том, что именно тогда король узнал, а значит, и возжелал огромных богатств ордена, просто абсурдна. Филипп не мог в течение многих лет использовать орден в качестве своего банка, не имея представления о его ресурсах. Но это был для короля, столь высоко ценившего свое достоинство, унизительный случай и Филипп, возможно, посчитал, что его банкиры могли бы лучше подготовиться к опасностям переходного периода.