Цеховик. Книга 12. Восходящая Аврора

Держать его так очень трудно. Ноги уже не выдерживают напряжения, но какие ещё варианты? Он запихивает руку в карман кителя и, пошарив, вытаскивает ключик.

— Вложи мне в руку! — приказываю я. — Тихонько, тихонько…

Он хрипит.

— Быстро, но аккуратно, ты уже сдохнешь через минуту. Не вздумай уронить. Тогда тебе конец.

Кухарь послушно тычет в мою пристёгнутую руку ключик. Есть! Теперь самому бы не уронить… Я выкручиваю руку, стараясь попасть в скважину. Щёлк… щёлк… Блин! Ещё раз! Щёлк… и браслет раскрывается.

А Кухарчук начинает заваливаться на шконку. Я быстро расстёгиваю браслет на второй руке и выпускаю Кухаря. На волю… не совсем, конечно.

Он действительно уже при смерти. Ничего, оклемается. Я вскакиваю с койки и на всякий случай бью его по кадыку. Голова его запрокидывается и он падает мордой на металлические полосы металла. Я быстро вынимаю из его кобуры «ПМ» и, засунув себе в карман, начинаю паковать своего заложника. Он мне ещё живым нужен. Сейчас, пока красномордый ублажает своего начальника, нужно вытащить Алика с Витькой и втроём пробиваться на выход.

Я защёлкиваю наручники на его руках сзади за спиной. Обматываю шею жгутом и прикручиваю конец к браслетам, повыше заломив руки. Теперь ему придётся беспокоиться и о том, чтобы самому себя не задушить.

Кухарь начинает приходить в себя и шевелиться. Я резко ставлю его на ноги. Он мне ещё может пригодиться.

— Как ты уйдёшь, дурак? — хрипит Кухарчук. — Здесь солдаты, охрана, колючка… Отдай чемодан, баран.

— Баран? — переспрашиваю я и врубаю ему по почкам.

Он тут же становится шёлковым…

— Прости, да, — шепчет он. — Но тебе отсюда не выйти… Лучше сдайся, и мы сделаем вид, что ничего не было.

Я ставлю его, как щит напротив двери, а сам прячусь за ним. Боюсь, придётся и пострелять. Солдатиков только трогать не хотелось бы… А вот красномордому одно место отстрелить не помешало бы.

— Делай, что я скажу и останешься жив, — говорю я и в этот момент в дверном замке поворачивается ключ.

Звук кажется громким, как гром. Как гром среди ясного неба.

— Без глупостей! — напоминаю я. — Слышишь? Без глупостей!

Я дёргаю его за жгут, а он в ответ только хрипит.

Моё тело напрягается, готовясь к любым поворотам. Пистолет я направляю на дверь и… И она с тихим скрежетом распахивается…

9. Она же не бандероль

— Егор! Свои!

На пороге стоит Алик, а за ним Виктор и согнутый в три погибели солдатик с заломленной рукой.

— Погнали! — машет головой Алик. — Брось ты этого козла.

— Не, — машу я головой. — Козла бросить никак не могу. Я его только в руки правосудия могу сдать или кладбищенским работникам. Точно. Хорошая идея. Закопаю тебя вместе с чемоданом. Охраняй. Ладно, ребятки, погнали.

— Слышь, земляк, — говорит солдатик. — Вы как с губы выйдете, к воротам не ходите, заметут вас. Если хозяин бухой приехал, там щас полный атас. Лучше поверните направо за угол и бегите к складу ГСМ. Поймёте, там бочки и цистерна. Короче, заходите за гараж и идёте вдоль забора. Там будет щит железный, ржавый такой. Отодвинете, а за ним дыра большая. Только задвиньте обратно потом. А меня в камере закройте.

— Меня тоже в камере закройте, — просит Поварёнок.

— Нет, Пётр Николаевич, — отвечаю я. — Ты мой законный трофей. Я из тебя чучело сделаю. Или щит, если стрелять начнут. Вить, не держи ты бойца. Спасибо, братан. А портянки нет? Кляп нужно сделать.

— Да не буду я орать, не надо кляп… — беспокоится Кухарь.

— Конечно, не будешь с портянкой-то в глотке.

Сделав кляп, идём на выход. Впереди Алик, за ним скрюченный Поварёнок, потом я, замыкает Виктор. Мы проносимся по коридору и подбегаем к двери. На посту никого — все по камерам. Тишина. И только из коморки дежурного доносится негромкий голос диктора:

— Начинаем концерт по заявкам радиослушателей…

— Алик, глянь! — командую я.

— М…! — мычит Кухарь. — Ммм…

— Тяжело, понимаю, но надо потерпеть, — хлопаю я его по плечу. — Недолго осталось. Мучиться…

Алик поднимается по трём ступенькам и аккуратно приоткрывает дверь. Но она в тот же миг распахивается резким рывком и на пороге оказывается красномордый майор. Твою дивизию! При виде нас челюсть у него отваливается, а глаза лезут из орбит.

Не давая опомниться, Алик дёргает его за портупею и тот, не успев подготовиться к такому финту, летит по этим трём ступеням вниз, как поддатый отец семейства в аквапарке. Виктор вскакивает на него верхом, бьёт по голове и вытаскивает из кобуры пушку.

Тем временем дверь снова открывается и на пороге показывается худощавый полкан. Он говорит, обернувшись назад, к своему спутнику.

— Вот здесь, товарищ генерал-полко… — начинает он фразу и, повернувшись, замолкает на полуслове.

Ещё бы, картина маслом, как говорится. Полный завал в службе. За такое полетишь, в лучшем случае в какую-нибудь Кушку или Мары и навсегда станешь майором, если не капитаном.

Отодвигая, превратившегося в соляной столп «хозяина», в дверном проёме появляется вальяжная фигура заместителя министра МВД Чурбанова.

— Ну-ка, товарищ полковник, отойдите в сторонку.