Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Не менее важным было и то, что Ельцин совместил выборы в парламент с референдумом по новой конституции. Ельцинский проект конституции предоставлял очень широкие полномочия президенту. В случае одобрения проекта российские реформаторы и те, кто поддерживал их на Западе, получат, наконец, исполнительную власть, которая им требовалась для проведения болезненных, но необходимых экономических реформ.

Этим реформаторам, однако, не нужно было ждать принятия новой конституции для запуска своей программы. Они рассматривали период октября-декабря (без парламента) как реальную возможность для начала реформ. Той осенью Гайдар вернулся в правительство в качестве министра экономики, а Борис Фёдоров продолжал занимать пост вице-премьера и министра финансов. В такое междуцарствие российское правительство своими решениями отменило субсидированное кредитование предприятий, дерегулировало некоторые аспекты сельского хозяйства, отпустило цены на хлеб, зерно и детское питание и сохранило запланированный дефицит бюджета на уровне 9,5% валового национального продукта. Эти попытки взять под контроль расходы получили высокую оценку МВФ^{402}. Для тех на Западе, кто больше всего беспокоился о российской экономической реформе, это было время прогресса и надежд.

Избирательный шок

В конце ноября 1993 года сотрудник посольства США в Москве Уэйн Мерри направил в Вашингтон телеграмму, которая вопреки общим настроениям предрекала, что выборы станут катастрофой. Мерри говорит, что его первоначальный проект был озаглавлен: «Финиш российских выборов: грядущая катастрофа», но посол Томас Пикеринг изменил его на менее драматический — «ждите сюрпризов»^{403}.

И какой это был сюрприз! Возглавляемая Владимиром Жириновским Либерально-демократическая партия получила почти четверть голосов по партийному списку, в то время как гайдаровский «Выбор России» набрал разочаровывающие 15%. В сумме количество голосов, поданных «за» и «против» реформаторов, существенно не отличалось от результатов предыдущих выборов^{404}. И все же платформа Жириновского, позволившая ему собрать неожиданно большое количество голосов (в отличие от других оппозиционных партий), сделала этот результат особенно пугающим. Жириновский открыто пропагандировал воинственные, расистские, империалистические и националистические цели и угрожал свергнуть существующую систему для их достижения. Его риторика и манера вызывали в памяти сравнение с Гитлером, и Жириновский не делал ничего, чтобы опровергнуть эту аналогию. В то время Жириновский был также настроен резко антиамерикански. Неожиданно после первых же выборов российский эксперимент с демократией стал напоминать Веймарскую Германию 20-х годов^{405}. Многие западные обозреватели были согласны с ученым Чарльзом Фэйрбэнксом, написавшим весной 1994 года, что «в России имеются или скоро появятся многие предпосылки фашизма»^{406}. После ошеломляющей победы Жириновского многие предсказывали возникновение нового противостояния между парламентом и президентом, как это имело место год назад. Некоторые даже предсказывали гражданскую войну. Бывший российский парламентарий Олег Румянцев предупреждал о восстании «угнетенных» против Ельцина и его реформ. Либерал Григорий Явлинский даже предположил, что Ельцин распустит парламент и установит авторитарный режим[85].

Эти шокирующие результаты выборов подогрели сомнения в администрации Клинтона относительно разумности курса экономических реформ по типу «шоковой терапии», который отстаивал Гайдар и его единомышленники и вызвал сомнения в жизнеспособности российской демократии. На самом деле «шоковая терапия» закончилась в России задолго до выборов декабря 1993 года. К весне 1992 года Ельцин уже назначил смешанное правительство и заменил Гайдара и его реформистское правительство за год до победы Жириновского. Экономический курс, проводившийся в то время Виктором Черномырдиным, едва ли можно было назвать радикальным. Наоборот, он предусматривал лишь ограниченные реформы, что подрывало финансовую стабильность, затрудняло процесс либерализации цен в энергетическом секторе, замедляло реструктуризацию предприятий. Тем не менее, ведущие деятели администрации Клинтона истолковали победу Жириновского и слабые результаты Гайдара как всенародный отказ от радикальных реформ. Многие в администрации задумались над сходством между Россией и Веймарской Германией.