Цель неизвестна

– Проявляя ревность к России и пытаясь рачительно увеличить ее силу, – радостно продолжаю, – а также оставить о себе длительную добрую память в потомках…

– Правда, что ли, себя заражал для проверки? – очень по-бабьи потребовала изумленно.

– Истинно так. Не мог я пытаться людей лечить без убежденности в отсутствии вреда. Не помощь то, а шарлатанство и шулерство выходят. Токмо в убеждении неминуемой пользы и без опасения причинить вред можно делать вакцинацию. Иначе никак. Посему на себе все сделал на глазах и доктора Бидлоо, и под евоным контролем.

Не сдаю я его. Все и так прекрасно знают о нашей совместной деятельности. И как над душой первоначально стоял. И что сегодня он требует от учеников мыть инструменты врачебные и кипятить, да и про руки не забывает. И ведь реально помогло! Смертность в госпитале в четыре раза меньше. Нельзя не заметить. Я уже подкатился с предложением написать совместную статью об антисептике и не был послан.

Правда, доктор от меня потребовал выяснить сначала разницу между асептикой и антисептикой, однако это уже мелочь и дело житейское. Вторая действительно удачная идея ко всеобщей пользе скоро оформится в статью и появится в «Ведомостях Академии наук» с приложением статистических данных и авторитетным мнением хорошо известного человека, а не мужика из поморов.

Честное слово, не жалко поделиться кусочком славы. Трезво оценивая собственные отрывочные школьные знания, совсем недурно людям реальную помощь и облегчение организовать. А то ведь сам видел, роженицы мрут как мухи от заразы, занесенной врачами. Не зря шарахаются и не к закончившим университеты, а обычным бабкам-акушеркам норовят обратиться.

– Замечательный у нас народ, – сказала Анна Иоанновна с милой, меняющей ее лицо к лучшему улыбкой. – Каких людей производит. Нельзя оставить полезное начинание без внимания.

Я покосился на грудастую.

– Елизавета оспой болела, – отмахнулась государыня, правильно поняв.

Что любопытно, в голосе прозвучало сожаление. Видимо, она бы легко поменялась с красоткой своими излишне заметными следами на лице. У той прошло в легкой форме, и последствия не наблюдаются. Что опять же гробит мою вторую версию по поводу приглашения на корню.

– Зато моя племянница Елизавета-Екатерина-Христина, – явно подчеркнуто, чтобы отличить от сидящей здесь, – нет.

Есть! – лихорадочно соображая и продолжая стоять с полным вниманием на физиономии, обрадовался. Все же по профилю вызвали, как и рассчитывал.

А что я, собственно, знаю про данную девицу? Дочь мекленбургского герцога Карла-Леопольда с царевной Екатериной Ивановной, родной сестрой нынешней царицы. Еще одно последствие петровской европейской политики. Несколько лет назад перебралась из Германии в Россию. Ей лет пятнадцать сейчас. Возраст нормальный, вряд ли в плохом состоянии. Уж с питанием должно быть все в полном порядке.

– Я вижу ее своей наследницей…

Ого, а старшую Елизавету куда, и при ней не стесняясь?

– И желаю обеспечить будущность.

– Счастлив услужить государыне делом! – вскричал я, получив еле заметную паузу, рушась на колени. – Жизнь отдам за слово ласковое из ваших уст.

Не испортить бы все кривлянием. Только как себя правильно вести в подобной ситуации, информация отсутствует. Никто мне заранее советов не давал по поводу личного приема у царицы. Нет у меня таких продвинутых знакомых.

– Заслужишь – и награду получишь соответствующую, – закончила царица, милостиво позволяя поцеловать свою ручку.

До сего дня подобный опыт у меня отсутствовал. Пальчики у девушек разве в постели приходилось облизывать. А с дамами среднего возраста не пробовал. Попутно очень занимало, что же она имеет в виду. Если спросит, что отвечать и просить?

У меня вообще-то большие сомнения насчет ее щедрости. Помогших сохранить самодержавие не шибко осчастливила. Майоры гвардии получили от пятидесяти до ста душ, капитаны – по сорок, капитан-поручики – по тридцать, поручики – по двадцать пять, подпоручики и прапорщики – по двадцать.

И ведь не краснея просили люди с громкими фамилиями, подавая прошения: генерал-майор Алексей Шаховской, статский советник Василий Татищев и кавалергардский капрал Иван Пашков, сенатор Василий Новосильцев, Юсуповы, Никита Трубецкой, и многие другие офицеры и унтер-офицеры били челом о «дворах» из числа конфискованных имений Меншикова. Одни были бы счастливы получить хоть крохотную «деревнишку», другие просили даже о конкретных.

Такие вещи очень быстро становятся известны на Москве. Я тоже не прочь приподняться, но лучше бы золотом и не писать про «рабски припадая к стопам Вашего императорского величества…» в челобитных. Как-то у меня не согласуется все это с гордостью дворянской. Хотя гасконец в «Трех мушкетерах» брал запросто у кого попало. Наверное, я еще не вжился окончательно в представления из других веков.

– Девочка любит читать, – в голосе проскользнуло неподдельное чувство, – вы споетесь. Ты же умеешь. Вон как басню зарядил, – она хихикнула, – про лебедя, рака и щуку. Прям верховники наши.