Целиком и полностью

Я побродила по хижине в поисках того, что могло бы меня отвлечь. На полке у кухонного стола стояли старые книги в мягких обложках, в основном это были шпионские детективы или любовные романы – ничего интересного. Я прошла на кухню – вдруг там можно сделать горячий шоколад или пожарить сыр; конечно, неподходящее время года ни для того, ни для другого, но, наверное, мне нужно было ощутить эту хижину домом, по крайней мере очередной его версией. Ни какао, ни хлеба с сыром я не нашла, поэтому решила удовлетвориться ломтиком вяленой говядины.

Я открыла шкаф у задней двери, надеясь найти свечи от москитов или какие-нибудь настольные игры. Но шкаф оказался забит самыми разными предметами одежды, связками женских цепочек, плеерами и коллекционными монетами в пластиковых пакетиках, оловянными столовыми приборами и непонятными безделушками. Из любопытства я засунула в эту кучу руку и через минуту наткнулась на нечто, показавшееся мне на ощупь жутковато знакомым.

Я вытянула из шкафа статуэтку мистера Хармона в виде сфинкса. Я постаралась убедить себя в том, что это всего лишь сувенир на память, но прекрасно понимала, что это не так. Салли забирал вещи, которые можно было продать, а не сувениры на память о своих жертвах.

После этого я прошла в хозяйскую спальню, но не осмелилась включить в ней свет. Кровать была застелена, но по всей комнате валялись вещи, не вместившиеся в шкаф: лампы, часы, фарфоровые куклы с закатившимися стеклянными глазами.

Сев на кровать, я порылась в ящике прикроватного столика. Еще украшения. Потускневшая серебряная фляжка – не та, которую Салли держал у себя в кармане, чужая. Кредитные карты с разными именами. Среди карт валялся бейджик с надписью «Национальный парк, Фрэнсис Йирли» и маленькой черно-белой фотографией в углу – размытой, но достаточно отчетливой, чтобы разглядеть улыбку.

Папа, папа, папа. Слово без значения. Зачем Салли удостоверение моего отца? Бессмыслица какая-то. Они встречались? Где он его видел? Что хотел от него?

Из задумчивости меня вывели звук мотора и скользнувшие по стене огни фар. Я забежала в «гостевую спальню» и спрятала сфинкса с удостоверением в тумбочке. С крыльца донеслись шаги Салли и скрип половиц, затем раздался стук в дверь.

– Мисси? Ты там?

Секунда у меня ушла на то, чтобы собраться с духом, затем я прошла в гостиную.

– Привет, Салли.

«Кто ты?»

Он стоял под головой оленя, держа в руках бумажный пакет с продуктами.

– Так-так-так. Не ожидал, что ты вернешься так скоро.

– Ничего, что я здесь?

– Ничего? Конечно, ничего, даже хорошо!

Он положил пакет на кухонный стол, достал молоко и поставил его в холодильник.

– Проголодалась?

– Нет, спасибо, – ответила я, надеясь, что меня не выдаст урчащий желудок.

– Где твой дружок?

– Уехал в Вирджинию.

– И оставил тебя здесь?

Я кивнула только потому, что мне не хотелось ничего ему объяснять.

– Жалеешь, что он уехал?

Я пожала плечами, а Салли хитро посмотрел на меня.

– Хочешь думать, что не жалеешь.

Открыв бутылку пива, он уселся за стол и приложился к ней. Я наблюдала за тем, как его кадык ходит вверх-вниз. Вздохнув, он вытер рот.

– Так что, решила больше не искать папашу?

– Я нашла его.

Его густые седые брови поползли вверх.

– Вот это я понимаю – детективная работа.

Я засунула руки в карманы и дотронулась кончиком ботинка до плетеного коврика на полу.

– Ну да, я постаралась.

– Ну и как? Не томи, девчушка, выкладывай все как есть!

– Он не дома, – медленно произнесла я. – Он в психиатрической лечебнице.

– Ах, мисси, как жаль.

Интересно, как часто он мне врал? На самом деле он не испытывал ни капли жалости. Он с самого начала знал, кто мой отец.

– Ты был прав, – сказала я. – Нужно было забыть о нем и уехать подальше.

Не знаю даже, что заставило меня произнести эти слова. Меньше всего мне хотелось разъезжать по стране с Салли. «Вяленый язык папаши, сердце мамаши в похлебке…»

Он еще хлебнул пива и как-то странно посмотрел на меня. Я почувствовала, что наша связь – типа «это мы, а это мир» – уже распалась. Никаких уроков рыбной ловли не будет. Как будто он знал, что я рылась в его шкафах.

– Ну, какие теперь мысли насчет будущего? – спросил он.

Я покачала головой. Теперь я жалела, что Трэвис уехал. И Ли. Если бы я не поссорилась с Ли, этой ужасной ночи никогда не случилось бы.

Салли прикончил бутылку и швырнул ее в мусор.

– Ну что ж, подумаешь утром.

– А ты будешь здесь, когда я проснусь?

Он кивнул.

– Спокойной ночи, мисси.

10

Я зашла в спальню и как можно тише повернула ключ в замке. Вынув сфинкса, я поставила его на ночной столик, а удостоверение отца положила в рюкзак. Потом выключила свет, не снимая джинсов, забралась в кровать, в которой спал Ли, и закуталась в красно-синее лоскутное одеяло. Наверное, Ли уже на полпути к Тингли.

Мне приснилась миссис Хармон. Мы сидели за столом у нее на кухне; освещенные солнцем витражи отбрасывали на пол мерцающие зеленые и синие тени. Миссис Хармон отрезала мне кусок обещанного пирога.