Целитель #05 - Пятилетку за три года!

Тот, что справа – белобрысый, нос сапожком, – обернулся и молча, по-приятельски кивнул. Водитель лишь глянул в зеркальце – серые глаза блеснули любопытством. Вырулив со стоянки, он плавно, умеючи разогнал «Чайку».

Наверное, мне стоило отыграть пугливого юнца, спросить какую-нибудь глупость, вроде: «Дяденьки, а куда мы едем?», но я лишь сжал губы. И без того тошно.

Тяжелое чувство одолевало меня. Вернее, предчувствие невзгод. Еще и мысли всякие, нехорошие, зудели в голове, лишая покоя, роняя настроение до нуля и ниже.

Отвезли меня на брежневскую дачу. За высоким глухим забором прятался добротный дом, рубленный из дерева. Без излишеств, зато лепота – сосны кругом, елки, березки…

Самих хозяев я не застал, но заботливая прислуга с недремлющей охраной тут как тут – накормили, напоили и спать уложили. Перенервничал я или переутомился, не знаю, а только выспался знатно. С утра мой юный организм готов был сдать нормы ГТО, не запыхавшись.

Бродить по госдаче я не стал – чужой дом вокруг, чужая жизнь.

Умяв полезную гречку с котлетой и чай с рогаликом, выбрался во двор.

Весеннее солнце терпеливо будило озябшую землю. Прошлогодняя листва и бурая прелая трава, сметенные в кучи, вяло тлели, изредка вспыхивая робкими огонечками. Клубы белого едкого дыму завивались округло и плотно, расплетаясь в корявых гребешках ветвей, нагоняя тревожный запах чадной горечи. Еще немного, еще чуть-чуть, и лопнут набухшие почки, поплывет терпкий дух клейкой, наивно-светлой зелени, будоража воображение и рождая нескромные хотения. А пока что желанную негу солнцепека сдувал зябкий ветерок, пахнущий прелью. Классика!

Пустынные аллейки звали прогуляться, но я по-стариковски занял лавочку под раскидистой сосной – думать, прикидывать варианты и поджидать гостей.

«Хорошо сижу…»

Заслышав нестройный шум моторов, я вздрогнул, как от звонка будильника. Охрана шустро распахнула ворота, и целая автоколонна черных пластавшихся «ЗИЛов» заехала во двор. Сразу стало людно и тесно, а я сидел, будто в партере, и наблюдал, как на сцену выходят Брежнев, Суслов, Устинов, Косыгин, Громыко, Андропов, Пельше, Романов… Все пожаловали? Вроде все.

Я упруго встал, оглядывая настороженный синклит, и поздоровался, как всякий воспитанный мальчик:

– Здравствуйте, я Миха. Миша Гарин.

* * *

Сумбур первого знакомства схлынул. Взвинченные и смятенные, члены Политбюро сошлись в дачной гостиной – и площадь позволяет, и приватно.

«Мизансцена…» – подумал я.

Андропов шушукался с вальяжным Громыко – «Мистер Нет» шевелил губами, словно леденец языком гонял. Сухонький Пельше нахохлился в углу, как загнанный, и печально моргал. Встрепанный, распустивший галстук Косыгин что-то с жаром доказывал Суслову – Михаил Андреевич удивленно вытягивал губы дудочкой, а Устинов с интересом внимал, поводя головою, словно в восхищении от услышанного.

Один Брежнев по-барски развалился в кресле, делясь мнениями с Романовым – «хозяин Ленинграда» гнулся в позе вопросительного знака. А я стоял у окна, цепенея как на экзамене, и водил глазами в такт блеску маятника напольных часов – тот отмахивал секунды, будто гипнотизируя.

«Третий звонок…»

Повар с охранником осторожно внесли жостовский поднос, дробно позвякивавший стаканами с компотом, и удалились на цыпочках, притворив за собою двери.

«Занавес!..»

– Вы уж извините, Михаил Петрович, – добродушно забурчал генсек, вздрагивая брыластыми щеками, – чуть было не упрятал вас куда подальше! Сами понимаете, как опасна точная информация о будущем. Предсказания, предположения – это всё слова, акустика, так сказать. А тут… Если уж знание – сила, то послезнание… – Он развел руками, пошевеливая головой.

«Малое Политбюро», торопливо рассевшееся по диванам и креслам, дружно закивало.

– Да ради бога, Леонид Ильич. – Я изобразил любезную улыбку, заодно подпуская мимолетную лесть. – На вас лежит огромная, не снимаемая ответственность – за весь советский народ. Тут не до церемоний. Только давайте без отчества! Просто Миша, этого достаточно.

– Хорошо, Миша, – величественно кивнул генеральный. Хмыкнув, проворчал: – Да вы расслабьтесь, Миша, не обидим! Одно дело делаем, хоть и смотрим под разными углами… Хм… Я сейчас подумал… Знаете, какая озвучка подошла бы к нынешнему историческому моменту? Свиридовское «Время, вперед!» Правда же? Но давайте к тому самому делу… К-хм! Мы тут посовещались с товарищами и выработали… как Андрей Андреевич любит выражаться… консолидированную позицию. – Он построжел. – Прежде всего, Миша, информация о будущем должна поступать к нам, и только к нам. Конечно, мы допускаем возможность посвящения в тайну стороннего человека, но, строго-обязательно, с нашего ведома и разрешения. И второе. Совершенно необходимо обеспечить вашу безопасность, Миша. Мы должны быть уверены, что никакой противник СССР не получит доступа к послезнанию! – Брежнев всем корпусом повернулся к председателю КГБ. – Юра, тебе слово.

Андропов рывком поднял голову, и его очки сверкнули, будто отражая улыбку, скользнувшую по губам.