Целомудрие миролюбия. Книга вторая. Перводевственник

– Вот ты, должно быть, думаешь, что я слишком много времени уделяю осмыслению девственности как добродетели. И твои чувства противления возникают не из-за моего увлечения темой девства, а по причине запрещенности сей темы. Поверь мне, я много прочел книг за свою жизнь, священных и художественных, и попросту развлекательных. И о девстве из них узнал лишь немногое. Словно всё человечество противится девственности, а некоторые и вовсе ненавидят её, любят же её лишь единицы. Ты сама можешь заглянуть в интернет и изучить сей вопрос. Также ты можешь зайти на сайты книгопродавцев, там набери в поисковике – девство, и ничего не найдется. О девстве писали мудрецы древних времен, небольшие очерки, небольшая похвала и постоянное увещевание – сокрой своё девство, не гордись девством своим, ты не лучше других. Всюду я встречал униженье девственности, словно мудрецы признают её добродетельность, но в, то, же время стесняются славить её. Впрочем, святых дев они прославляют, особенно почитаема всеми Пречистая Богородица, но не прочтешь о прославлении простых девственных мирян. Понятное дело, что говоря о девственности, можно скатиться к описанию разврата, как противоположному чистоте. Однако разве в простом признании – что, дескать, я девственник, имеет ли место нечто порочное? Нет, наоборот, сие есть прославление добродетели своим примером, своим образом жизни. Но сколько людей жило на земле, сколькие из них сохранили девство своё? Неужели только монахи, поступившие в монастырь в юном возрасте, сохраняют девство своё всю жизнь. А кто принял постриг в поздние годы, многие ли из них непорочны? Потому достигнув седин, не пишут о девстве, ибо не обладают сей добродетелью. Кому же тогда прославлять девство, если не им? Но они безмолвствуют. В мире за пределами монастырей всё куда хуже, здесь девственность определяется двадцатью годами. Мирское общество словно определило девственности срок жизни, затем назначило день казни. Девственность, живущая дольше двадцати лет, для мира есть нечто ненормальное, поэтому и прославляют девство в юности, а в зрелости уничижают. Чем плоха толерантность, а дело в том, что европейские общества толерантно относятся не к людям, а к грехам. Они перестают враждовать с дьяволом, говоря – давайте дружить с ним, с лукавым. Понятие добра и зла стало примитивным, будто если человек никому не вредит, значит, он нормален, а вред, причиняемый им в отношении своей души, они даже не рассматривают как зло. История нравственного падения общества всем известна, так ослабев в вере христианской, они, опустев, отказавшись от всего святого, решили чем-то заменить веру, вернее сказать они, отказавшись от поисков ответов на свои душевные вопросы в Евангелии, создали целые науки, которые бы не упоминая Бога, вещали людям о морали. И, безусловно, оный излом создал дьявол, направив людей по пути зла. Таким дьявольским разумением они придумали свою версию сотворения вселенной, исключив участие в том Творца. Затем учёные придумали психологию и другие её подразделения, ответвления, дабы неверующие люди находили в ней ответы на свои жизненные вопросы, причём исключив всякую взаимосвязь жизни человека с Богом. Затем были утверждены этика и гуманизм, понятия расплывчатые, легко изменяемые, поэтому весьма удобные в использовании. Тем самым они заменили законы и заповеди Божьи своими выгодными для плоти измышлениями. После потребовалось, чтобы у людей возникло стремление ввысь, определенная точка достижения, так была выдумана теория сверхчеловека, желание телесно-материального благополучия отрицающего Царство Небесное. Ведь они поверили в идею создания греховными насильственными методами подобного царства на земле, ради чего ими были придуманы политические схемы и доктрины, и во главе сего царства обязательно вставал безбожный тиран. Однако со временем всё умягчилось и появилось словосочетание “светское государство”. Но если таков свет, то какова тьма? Люди, ратующие за светскость, словесно оскорбляют христиан, как бы намекая им – вот мы светлы, а вы мрачны, и даже слово мракобесие, значение которого состоит в именовании грубого поведения безбожников, они употребляют в отношении людей религиозных. И сия подмена весьма забавно выглядит, потому, что русский язык, славянский язык весь наполнен словами религиозного значения, ибо христианство стало неотъемлемой частью народа, так происходит тогда, когда вера проникает во все сферы жизни.

Миролюбов немного помолчал, смотря на пары молодых людей проходящих мимо них, затем продолжил говорить: