Целуй меня страстно

Вероятно, в таком состоянии я находился не очень долго. Дикая тупая боль в голове привела меня в чувство. Я стал различать голоса, рыданье и чью-то брань. Я попытался встать, но дальше желания дело не пошло. Тут я почувствовал, что мои руки и ноги крепко обмотаны веревками. Вдруг звуки заглохли, и я окончательно пришел в себя, обдумывая создавшуюся ситуацию. Можно было понять мое настроение и состояние, мою ненависть к тем, кто стрелял в меня, кто причинил мне эту ужасную боль. Можно было понять, что испытывал я, связанный по рукам и ногам.

Они оставили меня лежать на земле. Рукава моей рубашки были красными, во рту ощущалась горечь. Я видел две пары ботинок, двигающихся перед моим лицом. Первая пара была небольшого размера и сплошь покрыта пылью. Вторая пара тоже была в грязи, но размер их был немного больше. Затем я заметил, как к первым двум парам присоединились еще две, и все они двинулись в одном направлении. Я скосил глаза и проследил за ними. И тогда я увидел женщину, сидящую в кресле, и то, что они с ней сделали.

Теперь на ней не было пальто, а белая нежная кожа приняла ужасающий оттенок. Она была привязана к креслу, и ее рот открывался в беззвучном крике.

— Хватит! — произнес чей-то голос. — Этого достаточно.

— Она может говорить, — возразил другой.

— Нет, она больше не заговорит. Я видел такое раньше. Глупо, конечно, что мы зашли так далеко, но у нас не было выхода.

— Послушай…

— Здесь слушаешь ты, а я — приказываю!

Ботинки отошли немного назад.

— Хорошо, хорошо, но мы этого не знали, пока не увидели.

— Хватит, я говорю! Достаточно. То, что мы знаем, это намного больше, чем знают другие. Есть иные пути, а она все равно больше ничего не скажет. Теперь пусть она уезжает. Все готово?

— Да, — послышалось отвратительное хихиканье. — А парень?

- И он тоже. Заберите их.

— Стыдно, что она голая. Надо бы ее приодеть…

— О чем ты тут болтаешь, свинья? Вы, двое, отнесите ее. Мы и так слишком задержались и потратили на эту операцию кучу времени. Несите!

Я ощутил, как меня переполняет жгучая ненависть, но я даже не мог видеть их колен. Я мог лишь слышать их, слышать, что они говорили. Я старался запомнить их голоса, чтобы потом опознать этих вшивых, грязных ублюдков. Кто-то подхватил меня за руки и за ноги. Я надеялся, что хоть сейчас смогу рассмотреть кого-нибудь, но боль в голове оказалась сильнее, и пелена вновь окутала мой мозг. Спустя какое-то время я увидел свою машину у обочины дороги. Тускло светились фары машины и, наоборот, ярко выделялись в темноте красные огоньки стоп-сигнала.

«Умно, очень умно, — подумал я. — Если кто-нибудь и заметит машину, то подумает, что с ней что-то случилось и шофер ушел за помощью. Никто даже не остановится, чтобы узнать, в чем дело».

Быстрая, как молния, мысль промелькнула у меня в голове. Это было похоже на пробуждение от дурного сна. Как будто я проснулся в тревоге, с бешено колотящимся сердцем и не сразу сообразил, было ли эго наяву или все только приснилось. И я неожиданно понял, что это не сон, а кошмарная действительность.

Женщина сидела рядом со мной в машине. Распахнутое пальто лишь подчеркивало ее наготу. Ее голова прислонилась к окну, а глаза уставились в потолок машины. Женщина неожиданно дернулась и свалилась на меня — она была мертва.

Машина быстро неслась вперед, и ее трясло как в лихорадке. Я с трудом приподнял голову и увидел свободно вращающийся руль и приближающуюся скалу. У меня хватило сил открыть дверцу и на ходу вывалиться на дорогу.

Вскоре до меня донесся глухой звук удара.

Глава 2

— Майк…

Я повернул голову на голос. Движение вызвало дикую боль, и я замер. Снова послышалось мое имя, на этот раз ближе:

— Майк…

Я с трудом приоткрыл глаза. Свет действовал раздражающе, но я старался не закрывать их. Сначала она была черным пятном, потом — голубым и наконец ярко- красным.

— Привет, кошечка, — прохрипел я.

Велда радостно улыбнулась.

— Рада, что ты снова вернулся, Майк.

— Я… я тоже рад вернуться обратно. Только почему… я здесь?

— Многие тоже удивлены.

— Я…

— Молчи. Врач сказал, что тебе нельзя волноваться и разговаривать. И чтобы я с тобой не болтала, когда ты проснешься, иначе он сразу же выгонит меня.

Я попытался улыбнуться, и она вновь взяла меня за руку. Пожатие было теплым и мягким. Оно как бы говорило, что все в порядке. Я долго не отпускал ее руку и, если бы она ее не убрала, не смог бы понять, во сне это или наяву. В комнате появился врач — эффектный мужчина небольшого роста — и принялся меня осматривать, наблюдая за моей реакцией. Потом он встал и с довольным видом направился к двери. Там остановился и взглянул на часы:

— Еще полчаса, мисс, — заявил доктор. — Я хочу, чтобы он отдохнул.

Велда кивнула и крепко сжала мою руку.

— Тебе лучше?

— Немного.

— Пат за дверью. Хочешь, я его позову?

— Да.

Велда встала и пошла к двери. Я слышал, как она с кем-то переговаривалась, и только после этого увидел Пата. Он глуповато улыбался и покачивал головой.

— Ну что, похож я на себя? — поинтересовался я.

— Почти… Но три дня назад я полагал, что имею дело с очередным кандидатом в покойники.