Целую, Кощей (СИ)

— А вот и скажу! — заявил Лиховид и начал листать страницы, бормоча себе под нос: — Меч Архангела Михаила… это не тот… Меч Артура… а енто хто такой? Меч Роланда какого-то… вот же имечко придумали… Меч Масамунэ… китаец что ли, али японец какой? Ага! Вот! Меч-кладенец обыкновенный!

— Да ладно, — хмыкнул я. — И что же там всё-всё про него написано?

— Всё-всё, — важно подтвердил колдун. — Вот смотри… так… Бова-королевич… Ага помню этого охальника… Что тут еще? Змей какой-то… Башку Змею снёс под корень…

— Ну-у, дедушка… — разочарованно протянул я. — Про Бову-королевича и его битву со Змеем это у нас даже дети малые знают… Я же, и говорю — точно книжка со сказками!

— А чего же тебе еще надоть?!

— Так если бы там что-нибудь колдовское было в этой вашей книге. Ну, про меч, к примеру заклятие или еще какое колдунство, а так… Я тоже могу любую книгу открыть и сказку рассказать.

— Ага! — торжествующе заорал Лиховид. — Есть такое колдунство в моей книге! Вот… сейчас… Ага!

Лиховид старательно вглядывался в книгу, а потом торжественно зачитал:

— А ежели тебе надобность в мече возникнет, то должон ты… тут чёй-то плохо видно, клякса какая-то… ага, вот… сказать слово колдунское тайное и произносится оно ГЕОНЕГОНЕ! Понял?!

— Чего-чего? Как-как произносится? — я приложил руку к уху, а Михалыч тем временем поспешно строчил на обрывке бумаги, стащив карандаш с моего стола.

— Геонегоне! — торжественно повторил Лиховид.

Михалыч украдкой кивнул, а я облегченно выдохнул.

— Был не прав, Лиховид Ростиславович. Искренне прошу прощения, что не поверил вам сразу. Очень рад, что удалось разрешить наш спор, причем в вашу пользу со счетом 1:0. На том разрешите откланяться — пойду рыдать в подушку и учить хорошие манеры обращения со старшим поколением. До свидания дедушка.

— Чаво?

— До свидания, говорю, дедушка Лиховид! Вы победили, впрочем, как всегда и мы тоже, как всегда гордимся вами. До свидания! Заходите как-нибудь на чай, когда мимо пролетать будете, а нам сейчас пора — дела у нас.

Старый колдун рассеянно потоптался в воздухе, пробурчал "Вот то-то!" и всосался в стену. А я кинулся к Михалычу:

— Записал?!

— А то!

— "Геонегоне", — прочитал я по бумажке. — И что это значит? Белиберда какая-то…

— Всё в порядке, внучек, — отобрал у меня бумажку Михалыч и запрятал в кошель. — Тайное слово и должно быть таким, чтобы его никто не знал и даже случайно произнести не мог.

— А ну да, логично в принципе — как пароль в компьютере. А как им пользоваться этим словом-то?

— Да как обычно, — пожал плечами дед. — Смотришь на колдовскую штучку или думаешь о ней, а сам слово говоришь только громко и понятно.

Осталось теперь заучить слово наизусть. Но я на всякий случай вытребовал бумажку у Михалыча и списал себе на листочек это слово, тщательно перепроверяя каждую букву.

И всё. На большее сил у нас не хватило, да и ночь уже близилась к полуночи, и мы отправились баиньки, а Калымдаю постелили на диване в кабинете.

* * *

Утром меня разбудил Дизель, но я даже не рассердился, тем более что Калымдай, приподнявшись с дивана, сразу же шикнул на него.

Завтракал я очень рассеяно, в голове никак не мог сложиться чёткий план дальнейших действий. Калымдай с дедом посматривали на меня пока, наконец, дед не выдержал:

— О чем, внучек пригорюнился? Чего буйну голову, чуть ли не в миску с киселем повесил? Выкладывай как на духу, что тебя печалит? Ежели каверзу какую затеял — пороху там Гюнтеру в портки напихать и поджечь, али в бухгалтерии сейф с зарплатой упереть, то и нам скажи с майором. Нам тоже позабавиться охота.

— Да не, деда, просто никак не соображу, как мы эту встречу проводить будем. Как Марьяну туда доставим?

— Раз на Горыныче не хочешь, — дед отобрал у Тишки, а может и у Гришки стащенный с тарелки пирожок и положил его обратно, — тогда надо обратно так же вести, как и сюда.

— Фон Паулюсуса запрячь на это дело?

— Почему бы и нет, Федор Васильевич? — Калымдай тайком стащил с тарелки тот же пирожок и опустил под стол. — У него уже опыт есть. Посадит царевну вместе с собой на коня да отвезет.

— Ну, допустим, — я прислушался к чавканью из-под стола, вздохнул и через силу засунул следующий пирожок себе в рот, хотя уже и некуда было. — А мы как к тому мосту доберёмся? На Горыныче?

— Можно и на Горыныче, — согласился дед. — Только куда мы твоего коня денем? На Горыныче его точно не перевезти.

— Какого моего коня? Ты о чем, дед?

— Ну а как ты хотел, внучек, чтобы Кощей пешком на такую встречу заявилси?

Калымдай одобрительно кивнул и потащил с тарелки следующий пирожок.

— А при чем тут Кощей? — я поспешно подвинул тарелку к себе. — Он что, объявился?

— Не, нету его, злодея нашего, — покачал сокрушенно головой дед. — Тебе заместо его придется ехать.

— Ну, мы так и планировали, — пожал я плечами. — Схожу, отдам участковому Марьяну и назад. А при чем тут конь?

Мы с дедом непонимающе смотрели друг на друга, но тут вмешался Калымдай:

— Я, кажется, понял причину вашего замешательства, Федор Васильевич. Вы должны будете не просто отдать царевну, но и усиленно изображать из себя Кощея-батюшку.

— Да ну на… Зачем?